думал, что она выключит машину. вместо этого мачеха достала из буфета кружку и поставила перед ним.
– Не убьет, конечно, но на вкус будет как грязь.
На кружке было написано: «лучшая мачеха в мире». Младший брат Чарли подарил ее Шарлотте на Рождество – ей, женщине, которая украла их отца. в буфете стоял миллион обычных кружек. Шарлотта специально выбрала именно эту.
– Серьезно? – осторожно спросил Чарли. – Ты разрешаешь мне пить кофе?
– Будет лучше, если запрещу? – отозвалась Шарлотта. – К тому же сама я начала пить кофе примерно в твоем возрасте.
Когда напиток заварился, чумачеха налила им обоим по кружке.
– Не против, если я составлю тебе компанию? – спросила она, подтаскивая табуретку к столу в центре кухни.
Чарли никак не отреагировал. Он таращился на кофе. выпить его мальчику хотелось больше всего на свете, но мачехе он такого удовольствия не доставит. Тем более кто знает, что она могла туда подсыпать. Он видел, как Шарлотта ящиками волокла стеклянные пузырьки наверх, в свое логово. в некоторых плескались странные жидкости, какие-то содержали порошки, таблетки или тягучие гели. Это была ее особая продукция – та, которую она не продавала у себя в магазине. Только Шарлотта знала, что это такое на самом деле. Она утверждала, что все это – травяные лекарства. Но Чарли мог поклясться чем угодно, что, по меньшей мере, в одном из пузырьков хранится какое-нибудь средство для удаления пасынков. Он точно знал – мачеха мечтает от него избавиться.
– Присядь, – сказала Шарлотта. – Пора нам поговорить по душам. – Чумачеха продолжала улыбаться, но глаза у нее посерьезнели. Это была не просьба. Это был приказ.
Чарли фыркнул, чтобы скрыть, как он нервничает.
– Думаешь, раз ты разрешила мне пить кофе, мы станем лучшими друзьями?
Он сам поразился тому, как грубо прозвучала эта фраза. Раньше он неплохо скрывал свои истинные чувства, но в последнее время его злость будто обрела собственную волю. Чарли называл это темнотой. Она ощущалась как черная смола, которая поглощает все, чего касается. Темнота начала кипеть у него внутри одновременно с появлением кошмаров. Теперь он больше не мог ее прятать.
– в чем дело, Чарли? – спросила Шарлотта. – Почему ты стал таким колючим?
Он мог бы перечислить целый список преступлений чумачехи, но на это у него ушла бы вся ночь.
– Ты бы тоже стала колючей, если б кто-то украл твою семью, – ответил Чарли.
Шарлотта прерывисто вдохнула. Ее глаза сузились, когда она заговорила:
– Я ничего не крала. Я не пытаюсь заменить твою маму, Чарли.
Она уже говорила такое раньше, и эти слова до сих пор раздражали мальчика.
– Ты бы и не смогла. Сколько бы ни пыталась. Моя мама была самая чудесная, умная…
Шарлотта подняла руку в знак капитуляции.
– Да, я знаю. Ты уже сто раз говорил. Я тоже ее помню. – Она умолкла и уставилась
