вели, как авиалайнер в тумане… Нет, лучше не вспоминать про авиалайнер… слишком больно…
Маленький винтик методично вкручивали в доски событий, пригоняя заготовки одну к другой, так медленно и плавно, почти ласково, что бедный маленький винтик не замечал вращения.
Глупо с его стороны.
Смертельно глупо с его стороны.
– Бедняжка Соф. Мне жаль…
Я кивнул, хотя сомневался в последнем.
– Бедняжка Соф, – задумчиво повторил Курт. – Значит, убийство. И когда мне ждать полицию?
– Инспектор Слайт обещал зайти после ленча, – поделился я приятной новостью. – Полагаю, что и профессор Гаррисон освободится к этому часу.
– Хорошо. Значит, нужно поспать и привести себя в порядок. Я не могу принимать гостей в таком виде.
– Если хочешь, я съезжу на Беркли-стрит и привезу твои вещи.
– Опять пытаешься сбежать? – усмехнулся Курт. – Нет уж. Останься и охраняй меня от призраков, Джеймс Патерсон!
Почему-то мне показалось, что он издевается надо мной.
Он шутил над страшными вещами, над гибелью молодой красивой девушки, влюбленной в него девушки, он намеренно обращал трагедию в фарс. Отчего-то мертвая Софи Даньер пугала его значительно меньше, чем Софи Даньер живая.
– Ты перегибаешь палку! – сердито осадил я лорда и выдрал пальцы из его ладони. – Как ты можешь, Курт, ведь ее убили из-за тебя! Опомнись!
– Опомниться? – недобро скривил губы Мак-Феникс, до отвращения делаясь похожим на собственный портрет кисти Роберта Харли. – Что ж, память восстановится быстро, и убийца ответит за все. Но оплакивать Софи – уволь. Заигравшаяся дура!
– Иногда я готов убить тебя своими руками! – не выдержав, вспылил я и тотчас пожалел о сказанном.
Лорд резко дернул меня за руку, я потерял равновесие и завалился на его кровать. Он ухватил меня, притягивая ближе, сжал горло локтем, заставляя кашлять и дергаться; я почти придавил его, в борьбе сметая с тумбочки пузырьки и градусник, я извернулся и изготовился ударить, но в этот миг Курт прошептал мне в самое ухо:
– А ты слей в унитаз налоксон. И никто ничего не докажет!
Он сразу ослабил хватку; бешеная вспышка отняла у Мак-Феникса остаток сил и он лежал в полуобморочном состоянии, обнимая меня за торс. Я не пытался освободиться, тяжело дыша и марая потом его подушку; боюсь, что со стороны мы смотрелись, как любовники после бурного секса, но в тот миг это не имело значения.
– Ты клялся, что не тронешь меня и пальцем! – укорил я.
– Да, прости, мне сейчас сложно себя контролировать.
– Ты тоже прости, – попросил я. – Я не должен тебя упрекать, не имею права.
Курт сделал усилие и вновь приблизил губы к моему уху:
– Имеешь, – шепнул он, согревая его дыханием.
У меня резко защемило сердце от такого признания, но я постарался не выдать волнения.
– Не говори
