себе пиццу, а через час сдал одежду в ночную химчистку «Ланкастер», в результате чего остался в одном халате и без штанов. Что он делал с несчастной пиццей, чтобы так изгваздаться, я представить не смог да и не пытался, если честно, сберегая расшатанные нервы. На ум лезли исключительно извращения сексуального характера, и я старательно прогнал их прочь. Впрочем, я допустил, что мистер Харли еще вчера (позавчера?) принялся за коньяк, не поленился, заглянул под раковину и ужаснулся: там стояли дружным рядком три бутылки из-под виски, одна – из-под шампанского и парочка пивных.
Не слишком все это сходилось. Харли должен был спешно протрезветь к пяти часам, иначе Гаррисон не отпустил бы с ним пациента, несмотря на все пожелания Курта. Пьяного Харли попросту не пропустили бы в клинику. Я осмотрел внимательнее бутылки.
То, что во мне проснулась детективная жилка и я все больше вживался в роль агента Скотланд-Ярда, меня радовало и забавляло, я точно открывал новые возможности, реализовывал скрытые способности, но в то же время отдавал себе отчет, что все исходит из-за вынужденного безделья и скуки. Я даже подумал в тот вечер, что выбрал не ту профессию, что обезвреживают маньяков отнюдь не психиатры. Крамольная мысль, а главное, своевременная.
Исследовав материал, я предположил, что пиво Харли выпил под пиццу, а остальное просто вылил в раковину, скверно имитируя запой. Зачем?
Ответ на данный вопрос мог дать номер телефона, вклинившийся между пиццей и химчисткой. Харли проговорил полчаса. И через час позвонил снова. И еще раз, уже ближе к рассвету.
В телефонном справочнике номер не значился, и интернет отказался давать комментарии. На всякий случай переписав его в блокнот, я собрался с духом и набрал необходимые цифры. Следовало разобраться с проблемой и покончить с окружавшими нас смертельными тайнами.
– Я слушаю, – сказал ровный мужской голос, показавшийся знакомым. – Что случилось?
Я молчал, судорожно вспоминая, где мог слышать этот странный тембр, – и не мог! Не получалось, память отказывала мне едва ли не впервые в жизни!
– Я слушаю! – терпеливо повторили на том конце провода. – Что еще случилось, Роб?
Я опять промолчал. Замолчал и мой собеседник; я слышал лишь неторопливое, размеренное дыхание, потом, как мне показалось, мужчина вздохнул:
– Доктор Джеймс Патерсон, я не ошибаюсь?
Я вздрогнул, но отпираться не стал:
– Не ошибаетесь. С кем имею честь?
– У вас усталый голос, – вежливо сказали в ответ. – Доброй ночи, доктор Патерсон, вам нужно отдохнуть.
И в трубке раздались короткие гудки.
Я тотчас набрал номер заново, но его успели заблокировать.
***
Я не сразу последовал совету незнакомца. Набрав номер Слайта, я нарвался на автоответчик и скоренько надиктовал полученные сведения,
