с уважением: «Он провидец. Знает, сколько надо попросить каши, которую дают даром».
Отец и сын отошли в сторону и стали есть кашу с одной кастрюли. Калачак спросил своего отца, почему тот не взял три половника каши, как остальные, а взял только половину половины.
– Видишь груду кастрюль с остатками каши? А на земле остатки каши, затоптанные людьми. Люди, даже с достатком, привыкли получать бесплатную кашу. Некоторые даже проделывают большой путь, чтобы получить здесь кашу, хотя еды в их домах в избытке. Почему они берут три половника, тогда как одного половника более чем достаточно? Потому что никто не хочет уступить другому. Один, видя, что кто-то другой берет большую порцию еды, просит столько же, хотя, быть может, он и не съест ее и скорее всего выбросит, – ответил отец.
Сын, не перебивая, выслушал отца. После того как трапеза закончилась, отец и сын уселись на Икиата, и лошадь тихим ходом направилась в сторону Юхарака. Сын некоторое время не задавал никаких вопросов. Он думал об истории местности и поведении населения, которое десятки лет назад умирало с голоду, и которому до сих пор предоставляется бесплатная каша.
– Когда ты понял, что можешь предвидеть события? – спросил сын.
– Я простой человек и не могу предвидеть большинство событий, которые происходят вокруг меня. Поэтому не хотел бы, чтобы меня называли провидцем, как это делали путники, получавшие бесплатную еду. Хотя иногда действительно у меня возникают какие-то предчувствия. Однако это происходит помимо моей воли, и я был бы рад, если такие чувства не возникали бы у меня вообще. Я ничего не могу поделать с этим, это происходит со мной с самого детства, – ответил отец.
Сын, выслушав отца, долго молчал. Молчание прервал отец:
– Слушай, Калачак, по дороге с Юхарака в Тузенлик ты всю дорогу спал. Я и хотел, чтоб ты спал. Мы будем возвращаться по той же дороге. Если ты не уснешь и оглядишься вокруг, увидишь очень страшную картину. Выбор за тобой.
– А как ты хочешь, чтобы я сделал? Закрыл глаза и не смотрел вокруг, или же глядел по сторонам? – спросил Калачак.
– Я не знаю, – ответил Билен.
– Ты же мог сделать так, чтобы я опять проспал всю дорогу. Разве нет? Сейчас же ты дал мне выбор. Значит, есть на то причина. Может даже ты и хочешь, чтобы я увидел те ужасные картины, как ты их называешь, – продолжил сын.
Отец повторился:
– Я не знаю.
Икиат с двумя седоками начал идти по проходу между большими скалами. Иногда конь вздрагивал от неприятных криков птиц, взлетавших со скал. На скалах были видны черные, дырявые и даже разорванные мешки, из которых выступали части человеческих тел. Мешки были покрыты пятнами, но не красного, а какого-то бледно-голубого цвета. Это не был цвет человеческой крови. Иногда казалось, что страшные птицы отлетают от скал не потому, что хотят полакомиться
