ромки воды – всего пятьдесят метров. Пятьдесят метров пляжа с белым морским песком – и сразу великолепная вода яркого бирюзового цвета. Хоть море и называется Чёрным, именно в том месте вода была чисто лазурной.
Невозможно описать удовольствие, когда, проснувшись утром, вместо того чтобы идти умываться, я брал полотенце и шагал к морю. Искупавшись, как правило, досыпал на берегу ещё двадцать или тридцать минут и только затем шёл в номер, чистил зубы, споласкивал соль в душе – и шёл завтракать. После завтрака я вновь возвращался на пляж – валяться под лучами солнца, пока оно не станет беспощадно жарким.
В полдень приходилось прятаться в номере под кондиционером, но и там время не проходило даром. Я устраивался поудобнее за столом и начинал работать, уделяя этому два-три часа каждый день.
Гостиница представляла собой кирпичную коробку в три этажа и располагала абсолютно одинаковыми номерами без особых изысков. Номера были небольшими, но в каждом был свой туалет и душ. В комнате хватало места лишь для двуспальной кровати, холодильника, небольшого стола с тумбочкой и двухстворчатого шкафа. Впрочем, что ещё нужно для отдыхающего? Коридор, соединяющий номера, служил и открытым балконом, где напротив каждого номера стояли маленький столик и стул. Именно на балконе и происходили знакомства с соседями – как правило, за бутылочкой вкусного крымского вина. Моё знакомство с соседом, поведавшим мне эту замечательную историю, не стало исключением.
В один из ненастных дней я вышел подышать на балкон, сел за свой столик и любовался пейзажем. В тот день на море был небольшой шторм. Тучи закрыли от солнца все побережье, цвет воды из ярко-бирюзового превратился в грязно-зелёный. У соседнего столика вполоборота ко мне сидел мужчина. Перед ним стояла бутылка вина, бокал и лежала кисть винограда. На улице было достаточно тепло, и из одежды на нем были только шорты и сланцы. В тёплое время в Крыму можно было ходить в таком виде весь отпуск, иногда надевая футболку или рубашку только лишь для того, чтобы посетить общественное заведение, скажем, кафе или ресторан. Заинтересовало меня в незнакомце то, что на его груди виднелись три розовых шрама. По внешним очертаниям они напоминали следы от огнестрельных ранений.
«Кто-то стрелял в этого парня!» – подумал я. Он сидел, как и я, наблюдая за волнующимся морем. Я же не мог оторвать взгляд от его шрамов – уж больно явно они проступали на загорелом теле. Мне даже стало стыдно оттого, что я пялился на незнакомого человека, но я ничего не мог с собой поделать и при любом удобном случае пытался получше рассмотреть шрамы. В какой-то момент мы с мужчиной встретились глазами, и мне стало совсем неудобно. Сосед же сразу приметил моё любопытство и обратился ко мне:
– Здравствуйте! Я ваш сосед. Пётр Васильев, – любезно и довольно уверенно произнёс он.
– Дмитрий, – чуть смущённо представился я.
– Присоединяйтесь! – предложил Пётр, указывая место за своим столом. – Составите мне компанию. Вдвоём веселей коротать время в ненастье.
Я не отказался и придвинул свой стул к его столику. Мы долго болтали обо всём и ни о чём. Я долго не решался спросить про шрамы, как сильно меня это ни волновало, но Пётр, увидев мой интерес, сам решил рассказать о своих рубцах, оставленных на память, на всю оставшуюся жизнь. Так как времени для общения у нас хватало, к тому же, Пётр в ходе нашей беседы узнал, что я начинающий писатель, решил мне поведать свою историю.
– Я сам был писателем, пока не попал в переплёт… – начал он.
– Простите за невежество, но, к моему сожалению, я вас не знаю как писателя и не знаком с вашими произведениями! – с ноткой сожаления произнёс я.
– Ничего страшного! А о чём вы пишете? – неожиданно спросил Пётр.
– Мистика, фантастика, в общем – всё, что придёт в мою больную голову, – отшутился я.
– В таком случае я вам подарю сюжет! Детектив! – торжественно произнёс он.
– Свой сюжет?.. – в недоумении переспросил я.
– Да! Именно свой сюжет. О себе. Я сам хотел написать книгу о своих приключениях, но, как оказалось, мне всегда было проще писать о ком-то, но только не о себе. Мне очень сложно передавать те чувства, которые я пережил. Я настолько глубоко погружаюсь в описание своего эмоционального состояния, вновь и вновь переживая события, что, мне кажется, моё творчество становится очень скучным, и читать его никто не будет. Четыре раза я начинал и бросал писать эту книгу, но так и не довёл её до ума.
Наступила неловкая минута молчания.
– Мне сложно будет оправдать ваши ожидания, я имею в виду, по поводу качества моего творчества. Я же начинающий писатель, – смутился я.
– В этом нет ничего страшного. Уж как получится. Я пережил это, и нужно идти дальше, а книга мешает, постоянно возвращая меня в те события. Так что слушайте – и дерзайте!
Пётр был настолько настойчив, что
