благодарят врачей коньяком или вином. Это уже в нашем обществе считается нормой. Но та девушка положила в конфеты пять тысяч рублей. Елена Степановна не хотела брать презент, а пациентка незаметно оставила пакет около стола. Девушке открыли больничный лист и, назначив лечение, отправили домой. Через три минуты после её ухода в кабинет терапевта ворвалась милиция с видеокамерами. В общем, пытались ей инкриминировать взятку, вот только предприимчивые милиционеры не знали, что в некоторых кабинетах ведется видеонаблюдение за рабочим местом доктора, и после просмотра видеозаписи всё встало на свои места. Так и ушли слуги народа ни с чем. Даже оформлять не стали. Не получилось у них палку на враче срубить. А эта девчонка потом приходила, на коленях прощения у врача вымаливала. Рассказывала, что её менты за незаконную продажу спиртного поймали и вынудили эту пакость сделать, а у неё двое детей и мужа нет. Вот она и согласилась, лишь бы штраф не платить. Доктор простила её, а я бы не стал.
Всякое было. Из налоговой три месяца у нас сидели, а когда нарушений не нашли, старший подошёл ко мне и сказал, чтобы мы нарушения сами нашли – миллиона на три – а то ему начальство не поверит. Для нашей клиники три миллиона – это очень большие деньги. Я ответил, что это невозможно. После этого разговора они тут же откопали какого-то поставщика – неплательщика НДС, и его долги повесили на нас. Нам пришлось дорогого адвоката нанимать, чтобы в суде всё отбить…
Я ещё долго могу рассказывать об этом беспределе, но главное не в этом. Да и весь свой рассказ я не для этого начал. Я хочу, чтобы вы о моей работе в государственной структуре написали. А уж поверите вы мне или нет – ваше дело. Вот там и детектив, и политика – всё в одном флаконе.
Закончив фразу, он разлил водку по рюмкам и жестом предложил выпить. Я поддержал его и, закусив, вышел на улицу покурить. Собеседник остался за столом собираться с мыслями.
Бар находился хоть и в центре города, но на очень тихой улице с красивыми яркими фонарями, излучавшими тёплый жёлтый свет. Этим светом была наполнена вся улица. Редко проезжающие автомобили, освещая фарами дорогу, смешивали краски света.
«Надо заканчивать, – подумал я. – Что интересного он может поведать мне? То, что в нашей стране вся милиция работает за галочки? Этим никого не удивишь. Если при Союзе люди, увидев милиционера на улице, старались держаться поближе, а сегодня бегут от него, как от преступника, то это – беда нашего общества. Не выращивают же милиционеров, или, как сейчас их называют, полицейских, отдельно в инкубаторах! Все они выходят из тех же школ, с тех же дворов. Так сказать, одни и те же учителя нас учили. Что с миром происходит? Куда он катится? Неужто, надев форму, человек забывает про всё: про своих друзей, про то, чему его учили родители? Каждый день по ящику в новостях говорят про полицейский беспредел в разных регионах России. Неужели сложно вести строжайший отбор в эти органы и заниматься ежедневным воспитанием нравственности
