перед врагом внутренним, перестав быть едиными; даже более – становясь враждебными друг другу.
– Что мы могли предпринять? Да, армию разложили демократическими экспериментами; да, офицерам «плюнули в душу»; да, прав генерал Деникин, сказав: «Берегите офицера…» Но мы-то, 300 000, решились ли на твердые требования и на твердые дела?
– Да! Не было приказов начальников, не было руководства… Но… Неужели все тот же корпус офицеров живет и действует только распоряжениями сверху, а не выявлением и проявлением духа и дел снизу?
– Не забывайте – как мы, рядовые офицеры, нуждаемся в воле свыше, так и те, кто наверху, нуждается в помощи от нас, в наших делах, нашей инициативе, нашем дерзании. Не обращался ли генерала Алексеев к нам: «Подумать, как вдохнуть порыв!»
– Нас солдаты называют несознательными! Приходится признать это правильным; мы не сознали своего долга и своей ответственности.
– Так чего же нам желать? Установление порядка, дисциплины? Да. Но для этого нужно бороться за лучшее, а не уповать, что оно придет само собой через что-то худшее. Нет возможности бороться? Нужно найти эти возможности… нужно их создать!
Главное – решиться на борьбу.
– Ведь говорили же мы, что «так долго продолжаться не может». Значит, должны допустить возможность перемены. Так пусть же эта перемена будет проявлением нашей воли и нашей силы…
Так в бесконечных разговорах рождался отпор в сердцах части офицеров против существующего положения.
На путях к борьбе
Чтобы оказаться правым в будущем, необходимо иметь мужество, в известные сроки, идти против течения.
«Попутчики» революционной власти среди офицеров сами фактически исключили себя из состава «стражей российской государственности». «Непротивленцы» помимо собственного желания остались в русле политики этой власти. Остальная, меньшая, часть офицеров, затаившая «заговор» против власти, чувствуя себя бессильной в стихии революции, тем не менее не теряла надежды на перемену положения, считая, однако, что перемена может быть только выявлением их воли и их силы, что для этого необходимо искать путей к борьбе. Эта часть офицерства искала вождей, которые бы возглавили, объединили и повели их.
Два имени произносились офицерами: генерал Алексеев и генерал Корнилов. Иных не находили. Но… все знали, что генерал Алексеев устранен из армии и находится в Петрограде под наблюдением Временного правительства и Совета депутатов, а генерал Корнилов предан суду и сидит в Быховской тюрьме. Однако «заговор и сердце» не терял свою силу: возможен ничтожный шанс, возможно чудо, и к этому должны быть готовы.
И, действительно, подготовка к борьбе шла: ее вели оба вождя; подготовка осторожная и в возможной тайне. Без упоминания имен вождей, но, используя остатки свободы, моральная подготовка велась возникшими политическими и сохранившимися здоровыми общественными организациями и велась
