который может быть только святым, раз у него даже в имени есть слово «санто» – святой. Однако, судя по тому, что Фрейд прочитал в тайном обзоре, который принес ему Ронкалли от имени папы, от этого кардинала пахло больше серой, чем ладаном.
Декан носил кардинальский пурпур уже сорок лет; все боялись и уважали его за глубину знаний о жизни Ватикана. Однако в сверхсекретном обзоре он был охарактеризован как вспыльчивый и деспотичный человек, коварный с немногими друзьями и решительный с многочисленными врагами, быстро принимающий решения и твердый в своих намерениях. К тому же имеющий природную предрасположенность к грусти, словно она – неизбежная часть жизни. Эта склонность была заметна по приложенной к обзору фотографии: углы губ опущены вниз. Весьма вероятно, что он один знает больше секретов, чем вся ватиканская полиция, и это дает ему тайную власть, которой он пользуется, оставаясь в тени папы. Несколько коротких замечаний позволяли предположить, что скорее Пий Девятый, а затем Лев Тринадцатый служили Орелье, чем Орелья – им. Встреча с этим человеком – серьезный вызов, и, если удастся прорвать завесу его невозмутимости, – это будет большой победой.
Мария, улыбаясь, подошла к нему, уперлась руками в бока и стала ждать. Фрейд мог прекратить это ожидание только одним способом – рассказать ей, о чем размышлял. Заставить ее ждать дольше было бы невежливо.
– Извините меня, но это было очень приятное размышление. Писатель Гёте и я согласны в том, что определенность – рай для дураков.
– Ох, это для меня слишком трудно, но… – Она дотронулась указательным пальцем до кончика своего языка, и этот жест понравился Фрейду. – Знаете, вы вполне можете быть правы. Но теперь извините меня, если я скажу, что сомнение – ад для умных.
Она улыбнулась, но молчание, наступившее после этих слов, заставило ее смутиться. Она ошиблась. Проклятый длинный язык! Она всего лишь уборщица, горничная, а он иностранный врач и гость папы. Может быть, он даже сделает так, что ее уволят за дерзость. Она расправила на себе фартук и придала лицу соответствующее выражение, чтобы исправить ошибку.
– Прошу прощения, доктор, больше я вас не побеспокою.
Фрейд поднял руку, делая ей знак остановиться, и она замолчала.
– Нет, не извиняйтесь, – серьезно сказал он. – Я даже размышлял над вашими словами. Меня поразила ассоциация между раем и адом. Как она пришла вам на ум?
– Это просто, – с облегчением ответила Мария. – Это игра, в которую иногда играют женщины, чтобы позабавиться. Она называется «перевертыши». Женщины ставят стулья в круг, одна начинает игру короткой фразой, а ее соседка справа должна сказать ей фразу из слов, противоположных ее словам. Если соседка ошибается, то платит штраф, и мы много смеемся. Вы сказали «рай для дураков», а я наоборот – «ад для умных».
Он трудился много лет, изучая механизмы ассоциации идей, с помощью ряда ключевых слов вызывая другие слова в уме пациентов, и связи между словами помогали
