мнения, назвав только эти буквы, вы словно бы произнесли его весь. А ведь это сущее проклятие! Таким-то образом на одном полюсе собираются безумные либералы, – кстати, я ума не приложу, почему их так называют, – на противоположном – столь же безумные патриоты, опять-таки названные так по ошибке, а люди трезвомыслящие ничего не могут поделать, поскольку лишены всякого влияния на общественные дела… Посмотрите на Врдолу: воздух горной растительности и морские испарения создают непостижимое сочетание.
Я остановил на нём задумчивый взгляд, потому что и меня частенько посещали схожие мысли, и как исправить это безумие, я тоже ума не мог приложить. Мог только на время прятаться во Врдоле.
– Человек утратил веру в себя, – уныло заключил Алексей Артамонович. – Но поверьте: то, что возможно в природе, теоретически не имеет ни малейших препятствий проявить себя в человеческом обществе. И это случится…
Иногда Алексея Артамоновича в оздоровительных поездках во Врдолу сопровождала супруга – Ирина Николаевна. Это была чрезвычайно ухоженная дама, которая наверняка дала себе зарок оставаться женщиной в высоком смысле слова до самого конца. Пока её почтенный супруг принимал процедуры, она беспрестанно ходила по берегу по узкой дороге, а это в её годы кое-что значило. Долгое время она проработала выпускающим редактором одного известного журнала-долгожителя, недавно оформила пенсию, но пенсионеркой никак не выглядела.
Можно смело сказать, что Ирина Николаевна считалась в нашей части залива неугасимой звездой, да, верно, ею себя и ощущала. Со своих прогулок она почти всегда возвращалась то с розой, то с нарциссами – всё из собственных садов тех поклонников, дома которых располагались на её пути. Не знаю, на что они рассчитывали, возможно, ни на что, и все эти знаки внимания были обыкновенной данью восхищения и проявлением галантности. Впрочем, был один воздыхатель по имени Милош, как видно, строивший более серьёзные планы.
К мужу она относилась с лёгкой снисходительностью, что, впрочем, не мешало ей проявлять о нём трогательную заботу. Как правило, она появлялась в «Срече», чтобы увести разошедшегося Алексея Артамоновича, извинялась перед Иванкой и с непререкаемой твёрдостью прикрывала нашу лавочку. Впрочем, когда до закрытия «Сречи» было ещё далеко, Ирина Николаевна присаживалась к нам за столик, требовала лимонаду, рецепт которого здесь понимали буквально, просто бросая в чуть подслащённую воду ломтики лимона, и терпеливо внимала нашей болтовне. Понятно, что долгие годы совместной жизни сделали её знатоком в занятиях Алексея Артамоновича.
Именно поэтому в наших беседах она брала участие только изредка и всячески старалась увести разговор к бытовым предметам, в которых знала толк. И мы, повинуясь её желаниям, поневоле обращались к сыру и маслинам, к шардоне местного производства, – словом, к здешним деликатесам.
– Кстати, – обратилась она как-то ко мне с непосредственностью,
