приготовился загибать пальцы. – Первое. Возвести в абсолют тезис, что перед законом равны все, невзирая на положение, возможности, деньги, связи, и бороться за соблюдение этого правила простейшим методом: за одинаковые преступления с вышестоящих спрашивать больше. Работяге за взятку – год, чиновнику – пять. За проезд по встречке опаздывающему на самолет курьеру обычный штраф, а влиятельному человеку – тюрьма. Всегда. Без исключений. От бомжа до Президента.
В наступившем молчании я набрал новую порцию воздуха и загнул следующий палец:
– Второе. Неотвратимость наказания. Невзирая на. Укрывателю – втройне. Тому, кто попытается замять – впятеро. Кто вмешается на стороне брата, свата или за деньги – вдесятеро. Опять же, без исключений. Никакой неприкосновенности личности – ее придумали воры, убийцы и педофилы. Честному человеку неприкосновенность не нужна.
– Но… – попытался возразить Владислав.
Я знал, что он собирается сказать, и у меня существовал непробиваемый аргумент:
– Честного человека должен защищать закон. Закон, который не глядит на лица, равный для всех и хорошо исполняемый.
– Логично, – неопределенно пожал плечами собеседник, а его прекрасная супруга опустила взор на асфальтовую дорожку. Она находилась в небольшом шоке от вроде бы правильных слов, которые в королевстве кривых зеркал «прав личности» почему-то казались крамолой.
А я, наконец, загнул третий палец:
– Третье. Коренная ломка нынешней и постройка новой пенитенциарной системы.
– Ломка чего? – переспросила Нина, красивым жестом возвращая выбившийся над ушком локон на отведенное ему рукой мастера место.
– Принятой у нас системы наказаний. Сейчас она не перевоспитывает преступников, а плодит. Предоставляет им за государственный – наш с вами – счет знакомиться друг с другом, заводить нужные связи, обмениваться опытом.
– Уже начали реформировать, – возразил Владислав.
– Не реформировать надо, а ломать. Мертвому припарка не поможет, как и при вывихе – придерживающая повязка. Резать надо. Когда терапевт не справляется, требуется хирург.
– Или другой, более умудренный жизнью терапевт, – предложила свой вариант Нина.
– То есть, как говорят врачи, такой, который отправил на кладбище больше людей, – подхватил я мысль. – Иначе – откуда у него опыт? Тогда, что же лучше: давать новым терапевтам свободу экспериментировать на нас и залечивать до смерти – или сразу резать гниющее?
– А кто будет определять, что резать, а что – нет?
Вот и задан основополагающий вопрос.
Каждый пророк ведет к одному: выберите в поводыри именно его, дайте ему вожжи в руки, и будет вам «щасте». Только не перепутайте: лишь ему! Только он один знает ответы на все вопросы. Только он умеет без осечек отделять здоровое от заразного. И только он правильно понимает разницу между ними.
Я не попался на давно известный крючок. Не стал говорить про редкий подвид
