допросить?
– Думаю, через неделю, не раньше.
– А за что они его?
– За то, что революции служить начал и, конечно, за коллекцию. Его прадед, дед, отец собрали уникальную коллекцию золотых монет. Она большую художественную ценность имеет. А эти гады ее в слитки переплавят.
В квартиру вошел Манцев:
– На Палихе бандиты зверски убили начальника уголовно-розыскной милиции района Алехина и всю его семью. Доколе, Мартынов, бандиты и убийцы будут творить свое черное дело?
Мартынов отвернулся. Иван увидел, как краска залила его лицо.
– Я жду ответа, Мартынов?
Мартынов молчал.
Винтовочные выстрелы сухо трещали в морозном воздухе, пахнувшем порохом и ружейной смазкой.
Отделение отстрелялось, и Климов пошел проверять мишени. Издали их силуэты на темном фоне неба напоминали застывших людей.
Климов осмотрел мишени, построил отделение:
– Товарищи милиционеры. Огневая подготовка есть основа основ вашей службы. Вы заступаете на пост в одиночку, поэтому должны быть готовы к любым неожиданностям. Умение владеть оружием – главное в борьбе с бандитами…
Он замолчал, и память, в который уже раз, прокрутила ленту воспоминаний: вспышки выстрелов, падающий Скурихин, машина, летящая на него, прыгающий в руке наган.
– К мишеням! – скомандовал он.
Здесь, на стрельбище, в учебных классах, он вновь ощутил себя человеком нужным, делающим важное и хорошо знакомое дело.
Ему нравилось учить этих ребят, посланных в милицию с фабрик и заводов.
Материальная часть оружия давалась им хорошо, сказывалась рабочая сметка, но огневая подготовка еще хромала.
Несколько дней назад на совещании у начальника курсов он заявил, что не подпишет ни одного свидетельства до тех пор, пока курсанты не научатся хорошо стрелять. Представитель Московского Совета сказал:
– Милиционеров не хватает, научатся в процессе службы.
– В процессе службы, – отпарировал Климов, – они должны уметь защитить и себя и население.
– Классовая сознательность…
– Это демагогия, – твердо сказал Климов, – а я учу людей вещам конкретным.
– Вы, как бывший офицер, не можете правильно определить политический настрой масс. Ненависть к врагу революции – вот главное оружие. А им курсанты владеют в совершенстве.
– В наставлении по стрелковому делу, – разозлился Климов, – таких понятий нет. Ненависть и правильное совмещение мушки с прорезью прицела понятия разные.
– Хватит спорить, – встал комиссар курсов, – военрук Климов прав. Мы не можем допускать к несению службы слабо подготовленных людей. Пусть учатся.
И сегодня, на стрельбище, Климов вспомнил этот спор. Стрелять его ученики стали значительно лучше.
Служба, домашние заботы постепенно вытесняли из памяти тот
