не интересуются всем крамольным, органически запрещенным, тем, что может нарушить их единство; во-вторых, все как один любят то, что официально является символом Императора и Священного Воинства. Воинство, эскадрольская армия, прозвано Священным, потому что оно несет священную идею единения и органицизма в иные народы.
Человечество выбрало этот образ жизни, а те, кто его не принял, всего лишь будут уничтожены, дабы не портить человечество. Под человечеством понимается только Эскадроль, только эскадрольская культурная анархия и только эскадрольский Император.
Органицизм строится на кратком органическом мифе: Эскадроль – это Солнце на небе. Вечная, единственная и центральная звезда, расположенная на бескрайней небесной плоскости, которая всегда ведет себя органично и естественно. На этом большая часть мифа заканчивается, ибо солнцеподобный народ ненавидит думать, философствовать и создавать никому не нужные подробности.
Доходя до крайности, органика принимает абсолютно все, кроме восстания против реальности. Восстание против естественности и нормальности, против настоящего, «бешеного в своем беспомощном безразличии», как гласил один экспрессивный лозунг. Такое восстание, конечно, тоже является органическим сбоем. Можно вспомнить недавний случай, произошедший с неким Соколовым. О его истории писали тогда все газеты и много говорили, потому что история была из ряда вон выходящей.
Соколов был спокойным и добропорядочным предпринимателем, занимающимся строительством дорог в небольшом городе. В какой-то момент он вдруг решил, что нравы людей двуличные и фальшивые, и пошел всем об этом рассказывать. Итог, впрочем, был не таким, как я его описал выше. Но по причине того, что этот Соколов оказался еще и беспросветным дураком, он пошел в императорский Фонд по совету своего друга обратиться к психологу, а психологи служат только в Фонде, ибо были совершенно не востребованы. При органицизме никто психическими заболеваниями не страдает. Соколов пришел в Фонд, высказал психологу свои гневные соображения, начал драться, разбил императорский портрет и был заслуженно убит фондовцами. Все понимали, что сбой – это болезнь, для которой нет лекарства, и жалели Соколова. Но он был всего лишь крупицей, которую никто особенно и не заметил.
Эскадроль стоит невероятно твердо. Таких, как Соколов, – единицы из сотен миллионов, и все мертвы. Экономика кипит и бурлит и чуть не лопается от перепроизводства изысков и товаров массового потребления – это при постоянной-то войне насмерть со всем миром. Бедных патологически нет, бедность тоже считается сбоем, поэтому ее тут же «залечивают». Иному разорившемуся лавочнику или землевладельцу без урожая люди тут же собирают пожертвования, различные частные общественные организации предлагают дивиденды и привилегии, и даже Фонд со своей высокомерной далекой платформы осыпает на бедняка золотые монеты. Обществу гедонистов и солдат требуется гармония. Никто не хочет видеть ужас бедности и грязи.
Но
