дня и три ночиОбломок стрелы.
У нас с медициной —
Не очень,
Хотя и получше,
Чем, скажем, в Лагаше и Кише…
Потише, шакалы!
И вороны тоже,
Потише…
Тутмосом взяты Библ,
Кадеш
И до хеттов
Меч!
Долетели до Кипра
Кедровые ветры
Пальмы порублены в щепки,
Сладкие соки
Тёмные вина
Бродят
В кувшинах высоких.
Нас поминают,
В даль
Погребальные лодки.
Нас называют
По именам
Коротким.
Грузят на лодки
Робкие души
И пряность.
Нас не осталось.
Нас уже не осталось.
Тело
Под солнцем.
Пекло печёт чернолицых.
Входят кочевники
В наши пустые столицы.
А я вот
в отлучке,
Вечной отключке
Пустыне
Псы по кускам
Собирают меня
В Палестине.
Самурай Иван Петрович
Свой живот кинжалом режет
Под горою Фудзи сидя,
Запах сакуры вдыхая.
Телепузики хлопочут,
И героя отвращают
От великого деянья
Недостойными словами.
Дескать, твой живот, Петрович,
Лучшей участи достоин:
Не кинжала самурая,
А глотка огня хмельного.
Лучше тёплой выпить сакэ
Под весёлую частушку
О сёгуновой мамаше
Пусть в Киото всем икнётся!
Жить весёлым и свободным,
Не высовывая носа,
Чтоб его не оторвали
Злые сёгуновы слуги.
А влеченье это к смерти
Старомодно и нелепо,
Негигиенично, кстати,
И плохой пример для юных.
Но Петрович глух к советам,
Слабых он словам не внемлет:
Кимоно уже порезал,
И до живота добрался!
Красный цвет на белом шёлке,
Тинки-Винки плачет горько
И под сакурой героя
Телепузики хоронят.
**********
Приходи,
Не видящие свет —
Здесь неон
Горит над головою.
Двери нет,
А в общем-то —
Привет!
Закусившим сорною травою.
Распродажа —
Битое стекло.
Похрустим, как будто леденцами.
Что под ночь
На острое влекло?
Что за дурь
Заигрывает с нами?
Чудеса, любезный, чудеса!
Фонари над спелой беленою.
Кто мозги до крови расчесал?
Кто со мною?
Кто опять со мною?
**********
Для гниющих младенцев
Закончен завоз молока,
И железо бидонов
Гудит:
«Упокой! Упокой!»
Здесь усталый мой дьявол
Останется вечно с тобой,
Здесь светло и прозрачно,
И серою
