городом. Город был корректен, вежлив и равнодушен. Москва в летний дождь совсем неравнодушна. В московский ливень можно увидеть сотни солидарных улыбок. Пафос на промокших людях не удерживается, смывается водой вместе с пылью. Разоблачённые горожане перестают важничать и начинают замечать друг друга. Как бы Шишликов хотел промокнуть под дождём вместе с Галей.
Он шёл по пузырящимся лужам и представлял, как они вдвоём вдруг оказываются в раю. Рай чем-то похож на ботанический сад без посетителей и персонала. Чем глубже становились лужи, тем больше рай преображался в рязанскую деревню, утопающую в вётлах.
Выя, шея, ива, вея,
Ваи чуя, очи чая,
Ты ли, я ли, вы ли, мы ли,
Трали-вали, тили-тили,
Щёки, щуки, руки, реки,
Воды, губы, платье, веки,
Пальцы, локти, кудри, грива,
Выя, шея, ваи, ива,
Дуя, рея, воя, тая,
Тучи, гуси, перья, стая,
Заводь, мост, телега, сваи,
Капли, ливень, ива, ваи…
Она робко озирается по сторонам, ошарашенно одёргивает его:
– Стойте!
По привычке пытается игнорировать Шишликова и найти выход. На лугу топчутся три гнедые лошади и жеребёнок. Вдоль пологого берега белеют кувшинки. Галя направляется то в одну сторону, то в другую. После тщетных попыток она возмущена: лоб наморщен, но решительности в глазах нет. Она рассеянно смотрит на него и негодует:
– Что вы наделали? Верните меня сейчас же обратно.
– Как, Галя? Куда?
– Не притворяйтесь. Вы же это устроили. Верните меня на концерт в Тюлерандию.
Готовность зареветь, пусть ненадолго, пусть нарочно, стыдит Шишликова:
– Прости, Галенька. Возвращаю тебя к сестре. Только не хнычь.
Поезд
Туду-туду, туду-туду, тада-тада. Кому не знаком сдвоенный стук колёс набирающего ход поезда?
Первые детские умозаключения часто ошибочны. Если у тебя есть настоящая деревня с бабушками, роднёй, овцами и рекой, то вовсе не значит, что она есть у твоих школьных товарищей. Рассказывать о сельской жизни тем, у кого есть представление только о даче, – занятие трудное, а первый восторг повествования гаснет от многочисленных отступлений и разъяснений:
«Чулан – это кладовка такая, в которой прохладней, чем в избе, и темней. Поэтому, чтобы проснуться и подняться на рассвете в чулане, требуется огромная воля. Сколько раннего клёва на дальней запруде так проспишь. Мешки там с сахаром и зерном, сундук. Ещё мыши в чулане прячутся и сверчки, и по шороху в старых обоях их не отличить. Пышка – это не пончик, это большая пышная лепёшка на соде. Бучаги – это канавы с водой в низах. Низа – это полоса деревьев и кустов за огородами, где вода, комарьё и соловьи вечером. Квас не красный, а белый, и не сладкий он вовсе. В погребе или в подполе хранится в бидоне. Овец и коров вечером с лугов пригоняют к клубу, сперва одно стадо, затем другое. Потом сельчане своих по домам разводят. Одна скотина сама дорогу знает, за
