кружочками – места метеоритных экспедиций.
– Жаль, что ты не в Египте живёшь, – сказал я.
– Почему?
– А ты не слышал? Это же классический случай, во всех газетах писали и по телику говорили. Как в Египте метеорит убил собаку. Мечта настоящая. И метеорит – и дохлая собака. Вот тут бы ты развернулся!
Я рассмеялся. Сенька хихикнул.
– Смешно, – сказал он. – Я гляжу, тебя вдруг на трудовые подвиги потянуло?
– А тебя? Всё так и будешь дохлятину по окрестностям собирать?
Сенька многозначительно улыбнулся.
– У Шахова псина болеет, – сообщил он. – Мастино наполитано, ну Диоген, ты знаешь, синего цвета. Он старый, рак у него.
– У Шахова?
– У какого Шахова, у псины его. На спине опухоль с два кулака, морда белая, не жилец. Издохнет скоро. А Шахов к нему привязан, он его чуть ли не с ложечки выкормил. Он ко мне уже обращался.
– Диоген?
– Шахов, идиот.
– Да? Прямо обращался?
– Ага, – мечтательно сказал Сенька. – Прямо обращался. Говорит, если сделаешь всё по высшему классу, сто баксов подгоню.
– Как это по высшему классу? – не понял я.
– Ну как-как, как водится, значит. Могила, скромная процессия, аккуратность, элегия из магнитофона.
– На кладбище же нельзя собак хоронить, там люди… – Я даже оторопел немного.
– Люди… Собаки – они же как люди, – изрёк Сенька, – только говорить не умеют. К тому же это… собака – друг человека, это всем известно.
Я громко постучал себя по голове.
– Сеня, ты со своим метеоритом… Кто тебе разрешит на кладбище собаку хоронить?
– Мне, конечно, не разрешат, – Сенька ухмыльнулся, – а Шахову разрешат, он человек авторитетный.
Нечего возразить, я промолчал. Мэр города с моим братцем собираются похоронить на кладбище складчатую синюю седую собаку. Без комментариев.
На физиономии Сеньки прыгало торжествующее выражение.
– А чего он в «Ритуал» не обратится? – Я попытался это бодрое настроение испортить.
Лицо брата переплавилось из торжествующего в презрительное.
– «Ритуал»! – хмыкнул он. – Лошконавты, а не «Ритуал»! Да они жмуров на грузовике возят!
– А ты что, катафалк, что ли, организуешь?
Сенька загадочно промолчал, потом сказал:
– Матуха на измене, сам видишь. У нас уже одна просрочка по кредиту есть! Еле отбрыкались тогда.
– А при чём здесь кредит? – не понял я.
– При чём кредит? – Сенька округлил глаза. – Ты всё-таки притворяешься или на самом деле такой барановидный?
– Ну, притворяюсь. И что?
Сенька стал рассказывать:
– Батон влетел в неприятности. Во-первых, там люди пострадали, а за это по макушке не погладят, это ясно. Папашу могут вполне под суд отдать, а это расходы. А во-вторых, там трансформатор сгорел.
