p>Когда и кем было построено это голубоглазое строение, я точно не знаю. В послевоенные годы там царствовало Его Величество Радио, а в цоколе таинственное заведение с загадочным названием КРА – краевая распределительная аппаратная. Люди в ней работали сутками, что они там делали – никто не знал. Поговаривали, что курировал эту КРА Комитет государственной безопасности – КГБ (за глаза его называли параллельным комитетом). А наш Комитет по радиовещанию и телевидению ютился на улице 1 Мая, ныне Петра Великого, там, где сейчас Театр им. Горького. Это было одноэтажное длинное строение, в котором, поговаривали, в старые царские времена был бордель. В этом бывшем борделе я получал свою первую телевизионную зарплату
В пятидесятые годы в Белом доме с голубыми глазами стали появляться новые люди, которые изобретали, как помимо звука доставлять радиослушателям еще и картинку Гениальный, не побоюсь этого слова, инженер Виктор Емельянович Назаренко со своими помощниками создает телевизионную студию, 8-ю по счету в нашей стране. Так они и делили Дом на двоих – радийщики и телевизионщики, пока Семен Владимирович Юрченко не выстроил новое здание телецентра, а за ним и Дом радио. Белый дом надстроили на один этаж, подновили белой краской, окнам же сделали «макияж» из голубой. Теперь он был готов принять телевизионных кинематографистов, которые до сих пор ютились в небольшом двухэтажном домике сбоку от него. А двухэтажный домик стал операторским, на первом этаже обосновался Паша Захаров со своим мультипликационным оборудованием.
Операторский домик. Картина Василия Рещука
В этом Белом доме с голубыми глазами я «прожил» 30 лет. На верхнем этаже располагались редакции и монтажные, на втором – тонателье, на первом – КРА и ОТК с кинозалом. В подвале здания был проявочный цех. Никогда не забуду ни с чем не сравнимый запах «свежеиспеченной» пленки. Вот она, еще тепленькая. Ты прижимаешь её к сердцу и почти бегом несешься в монтажную, чтобы разорвать пленку на куски, разложить их по полочкам, по коробкам, систематизировать, а потом уже приступать к таинству монтажа. Вот и эта книжка, на мой взгляд, сравнима с кинофильмом, где все идет своим чередом, где нельзя менять очередность кадров и где каждый кадр нельзя оценивать как самодостаточный, а только в совокупности с другими. И расположены эти «кадры» в той последовательности, как всплывали они в моей памяти. Какое-то событие или какой-то человек отпечатался в серых клеточках моего головного мозга в разных пропорциях, количество и расположение которых, увы, от меня не зависит.
И еще, в давние времена на худсоветах, фильм показывали на двух пленках, отдельно изображение, отдельно звук, и кроме того, поскольку проектор в тонателье был один, кино показывали с остановками. Покажут одну часть, 10 минут, перезарядят пленки – покажут следующую. И, как правило, на каждом худсовете находился умник, который говорил: «А вот вторая часть лучше первой, а третья немного слабее». Я и тогда пытался убедить критиков, что нельзя взвешивать каждую часть по отдельности, а только весь фильм в совокупности эпизодов, иначе можно уподобиться трем слепым мудрецам, которые ощупывали слона. Первый, потрогав хвост, сказал, что слон – это веревка. Второй слепец уверял, что слон – это столб, третий категорически утверждал, что слон – это шланг.
Когда-то Валя Лихачев, о нем расскажу отдельно, в разговоре обронил, что время от времени надо ставить себе маленькие памятники. Мои зарисовки – это небольшие памятники тем людям, с которыми мне довелось работать и жить. Эта книжка частично и обо мне, в той мере, в какой читатель может иметь представление о человеке, который судит о других людях. Но большая толика этого «кинофильма» – воспоминания о том счастливом времени, когда еще был жив Дальтелефильм. Здесь и далее буду писать это слово без кавычек. Предвижу вопрос:
– А кто ты такой, чтобы писать о себе книжку? Эльдар Рязанов, Никита Михалков или, может, Людмила Гурченко?
Отвечаю. Я один из тысячи двухсот простых советских кинорежиссеров-документалистов, сохранявших на кинопленке страницы истории нашей страны. Это были разные фильмы: и выдающиеся, и не очень, но каждый из них являлся документом своего времени, даже если был сделан в угоду власти. Большая часть моих фильмов была посвящена простым труженикам, на которых мир держится. Но нынешним власть предержащим такие фильмы сегодня не нужны.
Обложка буклета к юбилею телевидения
К 50-летию Приморского телевидения был выпущен буклет про историю нашего телевидения. Из него следует, что никакого Дальтелефильма в истории Комитета по телевидению и радиовещанию не существовало. И где те 387 документальных фильмов, выпущенных за 35-летнюю историю студии и когда-то приносивших славу Комитету, мне неведомо. В помещении бывшего фильмохранили-ща одно время располагался офис посторонней конторы. По непроверенным и строго засекреченным данным большая часть картин пришла в негодность и вывезена на свалку. Даже если что и осталось, то эти фильмы невозможно посмотреть или скопировать, потому что оборудование для воспроизведения
