и еще семи солдат, отвечавших за охрану периметра в ночь побега Занозина, Гурвича преследовали кошмары. В том числе, с участием теперь уже покойного Ивана Алексеевича.
Николай Васильевич со страхом ждал каждой встречи с Семеновым, которые, к сожалению, происходили с завидной регулярностью, а уж о возможной новой аудиенции у Первого он боялся и помыслить…
– …Поэтому на этот счет ты можешь быть спокоен, – закончил ДЖАРВИС свой доклад.
– Так сколько мне еще сидеть в этой квартире? – поинтересовался Паша.
– По моим оценкам, поймать нас вряд ли удастся. Я контролирую камеры наблюдения и дроны таким образом, чтобы ты оставался для них невидимым. Да и от прямой слежки я могу тебя уберечь. Есть только одно маленькое условие – нюанс, назовем это так…
– Так, мне это уже не нравится… Хочешь, я тебе расскажу анекдот про нюанс?
– Спасибо, Паша, не надо. Я его знаю из твоей памяти. Не самый политкорректный, но смысл понятен. Однако, я бы на твоем месте выслушал мое предложение.
– Ладно, что уж там, выкладывай. Время у нас есть.
– Я могу подготовить тебя к выходу в общество таким образом, что в тебе никто не узнает Павла Занозина.
– Слушай, ДЖАРВИС, мне почему-то кажется, что лучше не дослушивать это твое «предложение», – подозрительно подумал Паша.
– Путем несложных манипуляций, – продолжал, тем не менее, ДЖАРВИС, – я изменю черты твоего лица таким образом, чтобы ты оставался не узнанным даже людьми, близко знавшими тебя ранее.
– Манипуляции, значит… Несложные… Угу… – Паша закатил глаза.
– Нет, ты, конечно, можешь оставаться затворником до конца своих дней… – раздался вкрадчивый голос пашиного сожителя. – С помощью Жоржа и ему подобных мы можем перевозить тебя с места на место, запутывая след. Но всегда останется риск нарваться на неожиданный дорожный патруль, случайного знакомого… Да и вообще, люди – не особо надежные существа в плане сокрытия секретов, ты же знаешь.
– С другой стороны, если ты пройдешь процедуру трансформации, то сможешь совершенно спокойно передвигаться, не опасаясь разоблачения!
– Извини, ДЖАРВИС, но мне жутко не нравится слово «манипуляции», а слово «трансформация» мне нравится еще меньше! – Паша попробовал было снова сосредоточиться на оживлении своей руки, но у него снова ничего не получилось.
– Объясню предельно просто. Я изменю кости твоего черепа и, следовательно, лицо таким образом, что визуально ты станешь другим человеком! К тому же, я могу воздействовать на твои голосовые связки, чтобы голос стал неузнаваем.
– Я ждал от тебя чего-то подобного… – вздохнул Паша. – Это… Это… Просто хрень какая-то! – не нашелся, что ответить он. – Я, знаешь ли, очень привязан к своей внешности! Я, конечно, не считаю себя красавчиком, но за двадцать семь
