открыл огонь.
Несколько раз, пока 280-мм орудия линейного крейсера посылали трехсоткилограммовые снаряды на Севастополь, датчики линии гальванических мин, установленных на внешнем рейде, срабатывали, отмечая контакт со стальной громадой «Гебена». Датчики срабатывали, – а взрыватели гальванических мин не были включены. И пока шли переговоры и согласования, линейный крейсер с обоими своими эсминцами сопровождения отвернул мористее и скрылся в тумане…
Матусевич подтвердил с искренним сожалением, поддерживая официальную версию причин произошедшего в 1914 году:
– Да, проспали тогда в Севастополе, не успели включить линию гальванических мин. Но, – тут же он включил мажорную интонацию, – здесь у нас только контактные и магнитные мины, эти не подведут.
И, только сказав, спохватился, что проявил знание, вовсе не входящее в компетенцию связиста.
Но, оказалась, на это никто больше не обратил внимания. Комендант спросил только:
– А белые о наших минах знают?
Ломман развёл руками.
– Да, постановку мин утаить не удалось. Даже аэроплан их прилетал, разведывал…
Комиссар Никулин ещё раз посмотрел в окно, обращённое к Таганрогскому заливу, прищурился на ясно различимый силуэт трехтрубного крейсера, на тёмные линии канонерок и катеров, и с сожалением покачал седеющей головой.
– Не зря эскадра остановилась возле вашей «первой линии». Тральщиков своих небось ждут.
Матусевич ещё раз проявил осведомлённость, не соответствующую его должности, и опять никто, кроме Ломмана, не обратил на это внимания.
– Мины защищены противотраловыми зарядами. Так что траление – дело долгое. Успеет к нам подкрепление подойти.
Тут Ломман решил несколько повернуть разговор, чтобы никто не успел задуматься над репликой партнёра:
– А схема постановки минных полей засекречена и надёжно спрятана.
Воцарилась непродолжительная пауза. Затем комендант Мариуполя спросил только:
– А не лучше ли её вообще уничтожить?
Вот тут уже Ломман сказал с искренним, неподдельным возмущением:
– Как можно? Нам же самим надо будет всё разминировать… Когда опасность минует.
Никому из присутствующих, кроме Леонида Матусевича, естественно, и в голову не пришло, что под «опасностью» Ломман подразумевает советскую власть.
Совещание вскоре завершилось – обстановка отнюдь не способствовала долгим разговорам. И спустя несколько часов из узла оперативной связи, которым заведовал бывший инженер-лейтенант Черноморского флота России Леонид Матусевич, ушла собственноручно отправленная им радиограмма:
«Кагул».
Конфиденциально, срочно.
Флагману эскадры.
Вход в залив и гавань заминированы. Достоверная карта всех линий заграждения имеется. Примите в 6.00 с NW весельный ял с двумя
