чего скорчился и ухватился за разболевшиеся от напряжения колени. Затем он прошелся вокруг своего покореженного двухколёсного друга, и критически осмотрел его со всех сторон. Он провёл правой рукой по холодному зелёному бензобаку, прошёлся вперёд и нежно прислонил два израненных пальца к деревянному крестику на переднем торце разбитой приборной панели. Он закрыл глаза и представил лицо Алёнки, подарившей его. Резной деревянный крест и сейчас, казалось, хранил тепло её ласковых рук.
"Ехать, и ехать немедленно!" – сказал Харламову внутренний голос, и он обратил свой взор в самый тёмный и неприметный угол гаража, туда, где валялся давно позабытый им мотороллер. В нем остался бензин, и он без труда завелся с первым поворотом ключа. Но что-то внутри Сергея протестовало против этой поездки. Конечно, в нем сильно было внутреннее нежелание расставаться с любимой девушкой, но ещё сильнее был страх. Это стало неожиданным фактором для Харламова, который уже уверенно чувствовал себя за рулём мотоциклов, но стоило ему доехать до начала асфальта, как вдруг его охватила внутренняя паника. Он ощутил нехватку воздуха и дрожь в коленях. За каждым поворотом ему мерещился несущийся джип, и он останавливал свой мотороллер и озирался по сторонам.
Он ехал медленно, через поле, опасаясь попасть в руки гаишников, или в очередную аварию. Куликово неумолимо приближалось, и близился судьбоносный разговор, который вызывал в сердце Сергея тоску и уныние. Он про себя репетировал, что скажет Аленке. Об аварии и бандитах решил не говорить ей. Иначе она неизбежно стала бы отговаривать его, и он, конечно же, пошёл бы у неё на поводу. К тому же лишняя огласка была совершенно ни к чему. Ведь слухи быстро разлетаются в маленьких поселках и деревнях, и эта история может дойти до родителей. А родителям Харламов решил не говорить о конфликте с бандитами и попытаться уладить проблему сам.
Мотороллер тихонько подкатил к знакомому синему забору. Его мерное тарахтение затихло. Сергей, вытащив ключ из зажигания, слез с седла и поставил его на боковую подставку. Он все делал без спешки, как приговоренный к смертной казни, пытавшийся отсрочить свой конец. Сердце громко билось, и, казалось, вот-вот выпрыгнет. Он всю дорогу подбирал слова, но приехав к дому Лагуткиной, позабыл всю свою речь, и не знал с чего начать этот непростой разговор. Им овладело тяжёлое предчувствие страшных событий надвигавшихся на него. Событий, началом которых стала та роковая авария.
Знакомый дом, празднично украшенный резными ставнями, стоял на своём привычном месте. Старая сгорбленная берёза подметала ветвями траву в палисаднике. У двора было тихо и безлюдно. В воздухе пахло коровьим навозом, а откуда-то из дворов доносилось гелготание гусей. Тихий деревенский день неторопливо тек своим привычным ходом. Харламов вдохнул побольше воздуха, и, набравшись решимости, шагнул во двор через деревянную калитку. Поднявшись на крыльцо, он постучал в дверь, и вскоре она распахнулась, и за ней показалась знакомая и милая сердцу Алёнка.
Она была весела
