– которое им не помогло. Еще один охранник валялся у колодца. Всех троих изрубили в капусту.
– Однако… – глубокомысленно изрек Геррик, нахмурился и извлек меч из ножен. – Это мне совсем не нравится.
– Я такого же мнения. – Голубые глаза Себальда остро сверкнули. – Входим в дом! Я впереди.
Он последовал примеру приятеля – достал меч – и, держа его наготове, проскользнул во входную дверь тихой, мягкой поступью, как большой кот.
Цокольный этаж дома был сложен из валунов, а само строение представляло собой маленькую крепость, о чем свидетельствовали и входные двери, сделанные из толстых дубовых досок и окованные металлическими полосами.
На первом этаже не было ничего примечательного. В прихожей находился большой каменный очаг, лестница в подвал и чулан, запертый на большой навесной замок. Одна дверь вела на кухню, в которой никого не оказалось, а дверь в дальнем конце кухни, узкая и невысокая, практически калитка, была предназначена для хозяйственных нужд – чтобы не тащить через прихожую, на полу которой лежали коврики, воду, дрова, различные съестные припасы и не выносить помои.
Не сговариваясь, Себальд и Геррик двинулись к деревянной лестнице, которая вела на второй этаж. Неожиданно сверху послышался какой-то подозрительный шум. На втором этаже находился коридор и две двери, которые вели в господские спальни. Одна из них, закрытая, скорее всего, раньше была женской половиной, а нынче предназначалась для гостей, так как херр Альдульф давно избавился от своей сварливой супруги, как рассказал папаша Гаро.
Однажды она оступилась и упала в ручей, где и захлебнулась в мутной жиже из нечистот. Сама упала или кто-то ей помог, об этом история умалчивала.
Но Жирная Гузка многозначительно сощурился и несколько раз подмигнул, когда рассказывал Себальду этот эпизод из жизни коварного скупщика краденого. Богом херра Альдульфа был Золотой Телец, и старый скряга вполне мог утопить в ручье не только жену, чтобы она не мешала ему наслаждаться звоном вожделенных монет, но и своих детей.
Впрочем, они давно уехали из Аахена в другой город, потому как их папаша был просто невыносим…
Вторая дверь была приоткрыта. И оттуда доносились подозрительная возня и приглушенные стоны.
Себальд и Геррик осторожно заглянули в комнату и увидели ужасную картину. Херр Альдульф (его узнали сразу по плешивой остроконечной голове) был привязан к креслу, а возле него стояли три господина в длинных черных плащах, похожие на монахов какого-то ордена. Какого именно, было непонятно; такие плащи носили монахи-бенедиктинцы, августинцы, базилиане и прочие. Черноризцы пытали скупщика краденого, прижигая лучиной открытые части его худосочного тела.
Надо отдать должное хозяину дома – он держался стойко. Правда, херр Альдульф не кричал, а лишь мычал от боли, потому как рот ему заткнули. Наверное, непрошеные гости намеревались лишить старого мошенника его сбережений, а тот готов был
