на пиру сам Ландварт.
Но Себальд зря волновался. Барон провоевал полжизни – с того момента, как его возвели в рыцарское достоинство. Он был не менее опытным бойцом, чем Себальд. В какой-то момент он неожиданно бросил меч в ножны и схватился за прикрепленный к седлу моргенштерн[43].
Ландварт быстро соображал и в пылу схватки не мог пропустить миг удачи, которая заключалась в том, что раубриттер остался практически беззащитным (если не считать крепкого панциря испанской работы). Его щит погнулся, а рукоять, за которую рыцарь-разбойник его удерживал, практически оторвалась и держалась на честном слове.
Будь на ногах оруженосец раубриттера, он поднес бы господину запасной щит, но его участь была незавидна. Оруженосец лежал в кустах раненный, и никто не мог поручиться за его жизнь – неистовый Геррик разрубил его доспех, и кровь от страшной раны кропила пожухлую зелень.
Хлесткий удар моргенштерном прекратил схватку. «Утренняя звезда» вспорола панцирь, расколов его как орех, а неуклюжая попытка раубриттера как-то защититься или увернуться не увенчалась успехом.
Он издал короткий крик и упал с коня. Едва его мощная фигура перестала маячить на фоне сражения, наемные солдаты раубриттера и оставшиеся в живых разбойники начали разбегаться – кто куда. Хозяин убит, значит, договор между ним и солдатами утратил силу. Сражаться бесплатно дураков не нашлось.
Но раубриттер был только тяжело ранен. Ландварт слез с коня, подошел к поверженному рыцарю-разбойнику, снял с него шлем и с удивлением воскликнул:
– Барон Вольфгер?! Глазам своим не верю… Чем же я заслужил твою немилость, что ты решил уничтожить меня?
– Ты увел мою невесту Хлодесинду!
Несмотря на тяжелое состояние, раубриттер пылал ненавистью к Ландварту.
– Вон оно что… – Ландварт презрительно ухмыльнулся. – Врешь ты все, Вольфгер-волк! Твоя волчья натура не может прожить ни дня без крови. И мстишь ты мне не из-за бесприданницы Хлодесинды, которая нужна была тебе как вчерашний день, а потому, что я победил тебя на турнире, забрав коня и снаряжение. Вот этого твоя скаредная, мелочная натура и не в состоянии простить. А на большую дорогу во главе шайки разбойников тебя послали твоя беспринципность и жадность. Ведь в деньгах твой род никогда не нуждался.
– Дай мне спокойно умереть… – процедил в ответ сквозь зубы раубриттер. – Пусть нас Господь рассудит… на том свете.
– Туда не нужно торопиться, – ответил барон. – Мой лекарь тебя осмотрит и перевяжет рану. Без помощи тебя не оставят, хотя ты ее и не заслуживаешь. Связаться с отбросами общества! – Ландварт негодующе фыркнул. – Позор!
Раубриттер промолчал. Он закрыл глаза, его бледное до синевы лицо стало отрешенным, а дыхание – прерывистым.
Прибежал лекарь Ландварта. На поле боя его подзывали как обученного пса – с помощью специального свистка, который так сильно верещал,
Моргенштерн – утренняя звезда (
