к толстому дереву, которое росло рядом с домом менялы, и спрятался за его толстым стволом. Он сообразил, что стрелок притаился в зарослях вереска, и ему не хотелось лечь рядом с грабителями.
Кто знает, что на уме у неизвестного спасителя…
Хаго понял ход мыслей купца. Он сам поступил бы точно так же. Немного поразмыслив, мальчик кивнул головой, соглашаясь со своими мыслями, и решительно вышел из кустов на улицу, держа арбалет под рукой. Купец может быть ему полезен, а значит, неплохо свести с ним знакомство. Юный хитрец не без основания предполагал, что благодарность спасенного от верной смерти сослужит ему хорошую службу. Если, конечно, человек не отъявленный негодяй…
– Мессир, вам нечего опасаться! – сказал Хаго улыбаясь.
У Томазо Грассо глаза полезли на лоб от изумления. Его спасителем оказался какой-то заморыш! Или все же это ангел в человеческом обличье?
Купец, как почти все представители его основной – торговой – профессии, был истинно верующим. Он выстаивал длинные мессы, причащался, приносил в церковь богатые дары, не забывая при этом и нищих попрошаек, толпившихся на паперти. Но когда проявлялась его вторая, пиратская, натура, Томазо Грассо был безжалостен и кровожаден.
Под его рукой находилось пять судов – два грузовых когга[55] и три хорошо вооруженных быстроходных хюлька[56]. В любой момент эти мирные с виду купеческие посудины могли превратиться в флотилию морских пиратов, стремительную и беспощадную. Томазо Грассо никогда не оставлял свидетелей разбойного нападения. Добычу перегружали во вместительные трюмы коггов, а плененных матросов и захваченные суда отправляли на дно. Если на них не находилось покупателей среди других пиратствующих купцов.
В таких случаях на судне меняли надстройки, чтобы его нельзя было опознать, перекрашивали в другой цвет, а иногда, чтобы замылить глаза тем, кто знал прежнего владельца посудины, даже золотили некоторые детали и давали ему другое название.
Несколько раз Томазо Грассо встречался с норманнами[57] – морскими разбойниками Севера. После двух сражений, которые закончились поражением норманнов, они зауважали итальянского купца и больше ему не докучали.
Но вот с пиратствующими фризами[58] ему не хотелось бы схлестнуться в бою. Они были настырными, как гончие псы, и нередко нападали на значительно превосходящие силы противника. Безо всякого защитного снаряжения, обнаженные до пояса и раскрашенные черными, желтыми и красными полосами, фризы при нападении выли как взбесившиеся волки, наводя ужас на матросов.
– Это… твоих рук работа? – наконец сподобился молвить огорошенный купец, указав на сраженного арбалетным болтом Бамбера.
– Да, ваша милость, – не без гордости ответил Хаго и продемонстрировал купцу свое оружие.
Здесь нужно сказать, что арбалет был ворованным. Такие игрушки стоили
Когг – в X веке высокобортное, палубное, одномачтовое судно с навесным рулем и мощным набором корпуса. Наибольшая длина судна до 30 м, ширина около 7 м, осадка – 3 м, грузоподъемность – до 200 т. На ахтерштевне крепилась платформа для стрелков с зубчатым ограждением. Форштевень заканчивался наклонной мачтой – бушпритом, служившим для растяжки паруса спереди.
Хюльк, холк, халк – в X веке одномачтовое судно с прямым парусом. Имело круглое дно, низкие борта и длинный бак. Хюльки не были оснащены рулем, ими управляли при помощи двух весел, расположенных на корме и носу.
Норманны – «Северные люди». Термин, использовавшийся по отношению к скандинавам, опустошавшим с VIII по XI век морскими разбойничьими набегами государства Западной Европы.
Фризы – германское племя. Фризы были соседями саксов и занимали Буртангское болото, т. е. пространство между нынешними Зюдерзее и Эмсом. Эта область до фризов была заселена кельтами. Вероятно, фризы пришли с востока, из северных фрисландских и дитмарских болот на западной прибрежной полосе Шлезвиг-Голштинии.
