вниз по гулкому маршу лестницы во двор, где на плацу у клумбы уже стояла черная «Волга» с серебристым оленем на капоте, а рядом скучал водитель в белой рубашке, при галстуке.
– Ну, прощай, Никита, не забывай нас, – протянул мне ладонь Котов, и я шлепнул в нее свою.
Когда сел в машину с тихо урчащим мотором, оглянулся назад. В окнах второго этажа, за стеклами белели лица ребят. Потом автомобиль тронулся, лица превратились в пятна, и мы выехали со двора в город. К новой жизни.
– Бывайте, кореша, – сентиментально всхлипнул внутри моряк.
Остальные части моей души молчали. Наверное, тоже переживали.
Глава 5
В номенклатурной среде
Шел четвертый год, как я жил с вновь обретенными родителями.
Страной правил очередной Генсек Леонид Ильич Брежнев, она под его чутким руководством шла семимильными шагами к коммунизму, пела, бухала и штурмовала Космос.
По утрам в семье Волобуевых горничной подавался обильный завтрак, после чего Вилен Петрович уезжал на своей черной «Волге» в обком партии – «руководить и направлять» в областном масштабе. Мы с Элеонорой Павловной уезжали чуть позже. На второй, бежевой, принадлежавшей семейству. Нора, так звал я про себя приемную мамашу, водила автомобиль лично и завозила меня в школу, а сама отправлялась в свой трест организовывать общепит для жителей и гостей Крыма.
Школа, в которой я продолжил образование, была старейшей в городе, но при этом самой обычной. Отпрысков элиты тогда еще обучали с детьми пролетариата. Но расслоение уже чувствовалось. Первые старались держаться вместе, порой демонстрируя превосходство и положение в обществе, а вторые относились к нам с некоторым отчуждением. Что, впрочем, не мешало общению и учебе.
Особо близко я не сходился ни с кем, поскольку одноклассники были дети, я же только внешне был ребенком и имел другие интересы. А поэтому реализовывал свой план. Неустанно и целеустремленно. Достаточно легко усваивая по известным причинам учебные дисциплины, я активно занялся изучением французского, который когда-то неплохо знал по учебе в ВКШ, но потом, не имея практики, почти забыл. Хотя и понимал многие фразы. Наша «француженка» Елизавета Генриховна, в свое время работавшая переводчицей в торгпредстве, весьма обрадовалась прилежному ученику, и я вскоре стал «парлеть» как в доброе старое время.
Кроме того я записался в городской кружок юных водолазов и занялся дайвингом, основами которого владел со времен службы в подплаве. Сначала я плавал и нырял с другими «ихтиандрами» в бассейне, а потом в море, которое плескалось в сотне метрах от охотничьего домика Волобуевых на мысе Сарыч. Всемогущий «папа» организовал сыну акваланг с ластами, которые притаранил в особняк командир Севастопольского учебного отряда его приятель. На каникулах, встав с восходом солнца, я брал снаряжение с собой, облачался у кромки шипевшего прибоя, заходил по пояс воду, нырял в глубину, пуская пузыри и восхищаясь аквамиром. Отбарабанив на подводных крейсерах шесть лет и ни единожды
