нет пределов совершенству.Ничтожны мира мудрецы
В бесплодных поисках блаженства.
А все пытают смыслом – жизнь —
Пред бездной вечного забвенья.
Но смысл, увы, давно не смысл, —
И разум – недоразуменье!..
Из английской жизни
Он называл ее женой.
Теперь, увы, зовет сестрой,
Сестрой немилосердия.
Но братом ей не станет он.
Любовь былая, будто сон, —
И нет во сне спасенья.
И нет спасенья никому, —
Кто обращает свет во тьму
В безумье обладанья.
Молчание – не тишина.
Любовь молчанью не нужна!
И ни к чему рыданья.
Грядущее
Все скупее земные желанья,
И напрасно галдит воронье.
Отступают пустые мечтанья,
И ничтожно неверье мое.
И внимает душа настоящему,
И грядущие сны далеки.
И уносятся листья скользящие
По теченью осенней реки.
Может, сбудется самое лучшее!
Но бессчетно сжирая года,
Никогда не наступит грядущее.
НИКОГДА! НИКОГДА! НИКОГДА!..
В июльских дождях
Пролетел легкокрылый июнь,
Где мы были навек молодыми.
Стало время седым, будто лунь,
И мгновения стали седыми.
Мы угрюмо молчим о своем,
Будто в бездну на миг заглянули.
Как слепые по травам бредем
За слепыми дождями июня.
Но бессрочный июнь впереди,
И мгновенья без убыли света.
И прозреют слепые дожди
На околице вечного лета.
Презрев пустое время,
Судьба дает отсрочку.
Но медленно и верно
Я обращаюсь в точку.
И все ж еще поется!
И в даль иду по росам.
И пусть в лицо смеется
Огромный знак вопроса.
Я вечен в невозможном,
Где рай не помнит ада!
Где никому не должен,
Где ничего не надо.
Памяти Селинджера
Кто-то верит безумию зла,
И не ждет всепрощенья от Бога.
И поет золотая игла
В черном пепле сгоревшего стога.
Кто-то верит безумию лжи,
Кто-то правде не верит в безумье.
И над пропастью бродят во ржи
Одинокие звери безлунья.
Я могу эту жизнь позабыть
За оградою вечного сада.
Я могу сам себя повторить,
Но любви повторенья не надо.
Что мне тайная пропасть во ржи?!
Что мне темная зависть безумья?!
Коль привольно в потемках души
Одинокому зверю безлунья.
Все темней этой жизни стезя.
Напролет в темном поле ни зги.
Умирают до срока друзья.
И бессрочно плодятся враги.
И плодится завистное зло.
И в стогу задохнулась игла.
А кому-то опять
