сь после уроков. Пока я ждала его на крыльце, стайка младшеклассников пролетела мимо меня. А вот и Василий. Его лицо сияло радостью:
– Привет.
– Привет. У меня предложение – зайдем в кафе, возьмем лимонад, – сказала я.
– Почему бы и нет, – обрадовался Василий. – Я – не против.
Мы шли по дорожке, когда Василий стал допытываться, когда у меня день рождения.
– В сентябре.
– Но какого числа?
– Зачем это тебе, дружок?
– Честное слово, каждый год я буду тебя поздравлять. Можно? Скажи, какого числа.
– Пятого.
Откровение явно пришлось ему по сердцу, он улыбнулся такой искренней детской улыбкой, словно признался в любви.
«Неужели это правда?» – подумала я – «Каждый год?» – и усомнилась. Жизнь такая длинная… Вот бы и в самом деле он не забыл про меня:
– Послушай, Василий, моя Василиса Прекрасная, мой день рождения – не скоро, а сейчас нам кое-что нужно сделать. Помнишь, вчера доктор сказал, что тебе нужно тренировать зрение: «Смотри-читай одним глазом, смотри-читай другим». Я специально попросила тебя зайти в кафе – там ты переоденешь очки. Хорошо?
– Так надо?
– Так надо, мальчик. Иначе твой левый глазик совсем не будет видеть. Ты же этого не хочешь?
Василий ничего не ответил, только отрицательно махнул головой.
– В кафе мы с тобой укроемся от любопытных взглядов. Твоим одноклассникам вовсе не надо знать про наши секреты.
Мы вошли в кафе, немного постояв в очереди, купили напитки и сели за столик.
– Где ты живешь? – спросил Василий.
– Я приглашу тебя как-нибудь в гости, подождешь приглашения?
– Предупреди меня только заранее.
Мы допили фанту, и я достала для Василия из своей сумки две пары очков, только что полученных на заказ:
– Давай разберемся, – сказала я. – Те, что на тебе – это сильные, школьные очки, для них – синий футляр. Я специально взяла три футляра разного цвета для очков, чтобы ты мог их различать. В красном футляре – очки для дали. Их можно носить постоянно, когда не нужно писать и читать. В зеленом – те очки, которые нужны нам сейчас. Давай помогу.
Василий взял очки из зеленого футляра, надел их и растерялся. Беспомощно оглядываясь вокруг, он попытался удержаться от падения – его пальцы рефлекторно впились в края стола:
– Как же…
– Что с тобой?
– Голова закружилась.
– Ты меня видишь? – заволновалась я. На него было больно смотреть. Он озирался по сторонам, как будто искал взглядом точку опоры и не находил ее.
– Ты видишь меня? Посмотри в мою сторону. Его взгляд остановился на мне и замер:
– У меня – не глаза, а плошки какие-то. Вижу ли я тебя? В этих очках все как под водой. Да и вода мутная какая-то. Если бледное пятно – это твое лицо, то темное – волосы.
Василий попытался поправить очки, приблизив оправу ближе к глазам. При этом стеклышки чуть было не задели ресницы. Он смутился и стал нащупывать на столе футляр. Найдя его, низко-низко наклонился, будто хотел что-то разглядеть, случайно расстегнул и захлопнул его.
– Не спеши. Привыкни немного. Пусть зрение адаптируется. Врач сказал, что хотя твой левый глаз видит плохо, он должен регулярно работать. Поэтому в этих очках справа – простое стекло, которое нужно заклеивать. Так он предложил разгрузить твое основное зрение.
– Не понял. Если нужно тренировать зрение, то мой левый глаз почти ничего не видит. Какой из него спортсмен? Он на физкультуру не ходил, в секции не занимался. А мне предлагают его тренировать?
Василий горько усмехнулся, снял очки и снова надел, прокомментировав:
– Разница невелика. Без очков – совсем плохо, в очках – плохо… совсем.
К слову сказать, со стороны было видно, насколько сильная линза стояла в очках. Ошибки быть не могло.
– Очень странно, – недоумевала я. – В кабинете ты у доктора на приличном расстоянии видел буквы, читал их – я слышала. Тебе, наверно, просто непривычно и в первый момент трудно сосредоточиться.
Василий виновато опустил голову:
– Очень трудно.
– Но ты же умница, – уговаривала я его, – ты понимаешь, только твоя воля и мастерство врачей могут вернуть тебе хорошее зрение. Врач знает, что нужно делать, и если он сказал, что нужно носить эти очки – не для учебы, не для прогулки, а для дополнительной
