лавки, торговал резными изделиями из дерева: статуэтки, украшения, картинки, разная утварь, которые сам же и вырезал из дерева. Тонкая работа художника, резцы вместо кисти в руках.
– Мы там арестовали целую группу торгошей каких-то, много чего конфисковано, правда под описью пока, но главное там это, как его, черное дерево есть. Немного. От куда оно у них черт его, я не знаю. Тебе надо такое?
– Ух ты, да это драгоценность. Я тебе буду очень благодарен. Ливанский кедр – это конечно хорошо, но скучно, а тут такое. Давай, давай все привози, я тебе из этого дерева красивейшую, обнаженную музу сделаю в подарок.
– Себе сделай, прохода нет от этих муз. О, Соломоныч!
– Начальник, позволь полюбопытствовать, а чего, вас там, в казармах так плохо кормят? Никогда бы не подумал. Ведь половина военной элиты мечтает там харчеваться.
– При чем тут крепость Святого Антония? Я по работе сегодня в один дом заходил, по делу о крупной кражи, а там хозяйка, жена чиновника знакомого, просто отвратительно готовит. Отказать нельзя, в глаза тоже ничего не скажешь. Съел кое – как кусочек пирога, не пойми, с какой начинкой, а теперь мучаюсь.
– Да, сложная у тебя работа, опасная даже.
С весомой, дружеской иронией усмехнулся Ноам.
– Ой ладно, Ноамчик, не ерничай. Ты мне, кстати, нужен сегодня вечером.
– Зачем? Опять подставного исполнять?
– Ну чего ты? Ну так получилось в прошлый раз. Нет, сегодня культурная, так сказать программа.
– Культурная?
Настороженно поинтересовался друг.
– Ну, почти культурная. С винными вкраплениями, присутствием женского пола и азартных игр.
– Ты же знаешь, я не любитель подобного.
– Ну нужен ты мне, там и рабочее и личное, сложно все. Потом, на месте, в процессе все расскажу. Ну правда нужен.
– Правильно, правильно! Выведи его на прогулку. А то захожу на днях в лавку, с утра, а в коморке Ноамчик спит.
Вставил шепелявой, торопливой речью Соломоныч. Он торговал всякими специями, пряностями, травами и был единственный адекватный сосед для творческого Ноама.
– Ты чего тут ночуешь что ли?
Спросил, словно отчитал Марк.
– Работы много было, не успевал в сроки. Заказ крупный, вот и ночевать приходилось.
– Да не в этом дело начальник, работает и работает парнишка, хорошо. Захожу значит в коморку, тот спит, а покрывало что на нем так и топорщится, будто Фаросский маяк торчит.
Захлебываясь от своих же смешков, лепетал Соломоныч.
– Какой маяк?
– Ну, в смысле как Александрийский маяк стоит. Ему просто необходима подобная прогулка. Ну, там вино, девицы интересные.
Марк взорвался громким смехом.
– А чего, чего, я же
