его больше не встречали? Ничего о нем не слышали? Вспомните, пожалуйста.
– Мы вернулись после войны, и я сказал жене: «Поедем в Ахенхоф, может быть, найдем кого-то из знакомых». Но это была напрасная надежда. Местечко обезлюдело, и никто из прежних обитателей сюда не вернулся. Что произошло с Гансом и всеми, кто работал в приюте, не знаю. Считал, что нацисты разделались с ними.
– Так, – произнес удовлетворенно следователь, – похоже, мы имеем дело с призраком, вернувшимся с того света.
– А что испугало доктора Берфельде? – задал вопрос Эдер. – Почему он попросил защиты у полиции?
– Он сообщил, что его угрожает убить человек, который хочет ему за что-то отомстить, – нехотя рассказал следователь. – У нас не было информации, которая свидетельствовала бы о том, что существует опасность для жизни доктора. Но на всякий случай я прислал полицейского, что не помогло предотвратить преступление.
– Я, честно говоря, сильно сомневаюсь, что ваше видение, господин Эдер, и смерть доктора Берфельде как-то связаны между собой, – упрямо сказал Гебхард. – Что это еще за граф Монте-Кристо? И за что можно мстить врачу? Нет, тут какое-то более тривиальное преступление.
– Там будет видно, – молвил рассеянно следователь. – Сейчас важно найти следы вашего Ганса.
– Архивы приюта не сохранились, – предупредил его Эдер. – В конце войны нацисты все уничтожили.
На следователя пессимизм Эдера не произвел впечатления.
– В нашем бюрократическом государстве, – поучающе поднял палец Вессель, – ничего не пропадает. Надо только уметь искать.
Он закрыл свой портфель и вышел.
– Рюмочку чего-нибудь покрепче? – предложил Эдер доктору Гебхарду.
– Не откажусь. Я должен был участвовать в земельном съезде врачей, выступать, но теперь вынужден все отменить, – пожаловался Гебхард. – Выступление мне сейчас не по силам.
Эдер вернулся с бутылкой французского коньяка и тремя рюмками.
– Я уже забыл, когда Берфельде стал главным врачом?
– По-моему, в сорок седьмом году. Сначала у него были какие-то недоразумения с оккупационными властями.
– Почему? – насторожился Эдер. – Он не служил ни в армии, ни в СС.
– Не знаю, – ответил Гебхард. – Я никогда его не спрашивал. Наверное, напал на слишком рьяного антинациста. Тогда же было настоящее сумасшествие, хватали и виновных, и невиновных.
– Но, в конечном счете, все уладилось?
– Да, он прошел денацификацию и получил право работать. В Кельне не захотел остаться, перебрался сюда.
Гебхард налил себе еще коньяку.
Заскрипели ступеньки лестницы, ведущей наверх. Черил проснулась и присоединилась к мужчинам.
– Мы разбудили вас, – с сожалением сказал Гебхард.
Пока Мариссель излагал ей события прошедшей ночи, Эдер приготовил завтрак.
