убийца.
Эдер ответил не сразу.
– Я не мог поступить иначе. Его преследовали и гнали, как бешеную собаку. На всем белом свете у него был только один человек, к которому он мог обратиться за помощью. И он пришел ко мне.
Мариссель предложил выключить свет, чтобы полицейские не заглядывали в окна. Они сидели на кухне. Глаза Марисселя привыкли к темноте, и он даже различал, как менялось выражение лица Эдера.
– Что же теперь делать? – к Марисселю вернулось его обычное хладнокровие и привычка искать выход из любого положения. – Утром следователь вернется с ордером и арестует и его, и вас.
Эдер тоскливо посмотрел на него:
– Не знаю.
– Из дома есть второй выход?
– Бесполезно. Тут и двух шагов не пройдешь незамеченным. Бессель наверняка со всех сторон своих людей расставил.
– Попробуем вывезти его на машине? – предложил Мариссель. – До утреннего появления Бесселя с ордером нас никто не остановит. Спрячем его в багажник машины.
– В багажник моей малолитражки не влезет и ребенок.
– А этот Ганс… Он что, действительно не в себе? – осторожно спросил Мариссель.
– По-моему, он рассуждает вполне разумно, – устало ответил Эдер. – Он сразу же пробормотал, что не хочет навлекать на меня неприятности, поэтому не останется в доме. Переоденется и уйдет. Я настоял на том, чтобы он лег спать. Он сказал, что больше не хочет в тюрьму. У него с собой яд.
– Яд, которым он убил доктора Берфельде?
Эдер не отозвался. Мариссель подумал про себя, что вариант с ядом совсем не плох. Если бы этот Ганс покончил жизнь самоубийством, Эдер всегда мог бы сказать, что ничего не знал, что преступник залез в дом без его ведома…
– Утром похороны Берфельде, – Мариссель словно бы размышлял вслух. – Нужны цветы, много цветов. Положим Ганса на заднее сиденье и завалим цветами. Вы останетесь здесь, а я отвезу его.
– Куда? Где он может спрятаться? – покачал головой Эдер. – Его задержат на первой же железнодорожной станции.
Марисселю казалось, что его добрый и милый хозяин не отдает себе отчета в том, что его ждет завтра, когда появится следователь с ордером на обыск.
– Я понимаю ваше особое отношение к полиции. Но в данном случае, несмотря на любые смягчающие обстоятельства, вы спасаете от правосудия убийцу, причем дважды убийцу.
– Он убил только одного человека, – поправил его Эдер, – Манфреда.
– А доктора Берфельде не он убил?
– Берфельде сам выпил яд. Тот же, что и Герда Шарф.
– Тут есть какая-то связь? – насторожился Мариссель.
– Прямая. Все произошло нетак, как мы думали. Берфельде позвонил Герде и трагическим тоном сказал, что должен поговорить с ней наедине. Герда согласилась, отпустила дежурную медсестру, как просил Берфельде… Он пришел и стал уговаривать ее изменить завещание в пользу сына. Он откровенно сказал, что она должна поторопиться: ей осталось
