ном этапе читатель начинает понимать игру автора. Более того, читатель, испытывающий в начале некое недоумение, теперь может свободно, расслабившись, располагаться в кресле с этим романом и полагаться на создаваемый автором необычный в обычной реальности мир. В нем автор позволяет себе вводить в дом двух жен, капризного богача Натана, от которого неизвестно что можно ожидать, служащего ему религиозного Меира, и даже тигра, так вот, просто, для умножения возможных вариантов действия.
После смерти первой жены Натана Рины сравнительно четкое разделение семей Натана с сыновьями, Меира с женой Рахелью и сыном Яроном начинает терять границы. Все они, приняв в свою среду новую жену Натана Дану, соединяются в одну психологическую систему взаимоотношений, включающую две семьи, систему, которая исследуется автором, как некая замена обычной семье, ее духовной устойчивости. В мире, который строит Изаксон, нет почти внешней реальности вокруг микрокосмоса героев. Редкие фрагменты этой реальности передаются через героев, живущих то в общих домах, то меняющихся домами, то открывающих или закрывающих части этих домов. Изаксон создает ощущение некого муравьиного фаланстера, который словно бы выпадает из законов природы, выработанных в течение многих поколений.
И все же, с приближением конца романа, выясняется, что многие годы Натан, по сути, коллекционер-фанатик, охотится за старинным манускриптом четырнадцатого века – дневником короля Франции, томящегося в английском плену. Для того, чтобы соответствовать требованиям королевской комиссии Англии и добиться от нее передачи рукописи на хранение и изучение ему, Натану, он основывает партию, устраивает собственное банкротство, чтобы показать, как можно из него выбраться, использует наивность, чистоту души и даже нервную слабость товарища детства, человека религиозного – Меира. И тут все кажущиеся разрозненными события романа выстраиваются в единый сюжет, заверчиваясь воронкой от начала и до конца.
Меир, от имени которого ведется весь рассказ, личность удивительная по внутренней замкнутости, и в то же время неимоверной податливости ко всем требованиям окружающих, даже самым необычным. Но очень метко он характеризует свои взаимоотношения с богачом Натаном, по сути, другом детства: «Он напоминает мне человека, который сочинил новую мелодию и упрямо желает сыграть ее знакомому, который вообще музыку не любит».
В одном из интервью автор характеризует сюжет романа, как фантастически-кафкианский, в котором немало загадок, лабиринтов, темных мест и не видимого миру с первого взгляда юмора.
Касаясь особенностей литературного стиля Изаксона, выдающийся ивритский прозаик Аарон Аппефельд говорит: «Только то, что нам удается извлечь и как бы спасти из тьмы, таящейся в нас, и есть сама истина».
Следует отметить, что путевку в литературу молодому поэту и прозаику Мирону Изаксону дал классик ивритской литературы поэт Ури-Цви Гринберг.
Касаясь своей жизни и творчества, автор говорит, что порой замирает на краю хаоса, бездны. В такие минуты он ничего не принимает само собой понятным, даже семью и детей, хотя, конечно же, очень их любит, ни, тем более каких-то особых успехов, побед, любви. Все это кажется ему слишком требовательным, обязывающим, и потому, в общем-то, искажающим сущность человеческой личности.
Об этом, по сути, и представляемый читателю роман.
Нелегко объяснить скрытое волшебство этого романа особенно в критической статье, пишет известный израильский критик Лея Ниргад, которая признается, что влюбилась в эту книгу с первого взгляда, и это вовсе не в смысле, что любовь слепа.
В этом романе незаметно, но настойчиво скрыто идущее от начала до конца обещание раскрытия некой главной тайны жизни, которое и после поставленной в конце точки продолжает витать ностальгическим очарованием над читателем, разочарованным быстрым завершением книги, почти неожиданным обрывом длящегося текста.
Эфраим Баух
Рина
– 1 —
Рина хочет привести своему мужу еще одну жену. Нет, она вовсе не собирается покинуть дом или выгнать мужа. Только найти для него еще одну жену. «Наличие в доме двух жен открывает массу неожиданных возможностей» – услышал я как-то от нее. Обычно Натан не особенно торопится тут же принять сказанное Риной за истину в конечной инстанции, а оценивает ее идеи перед тем, как согласиться. Но в данном случае он готов принять план жены, быть может, потому что план этот видится ему увлекательным и даже захватывающим.
Слышал я и раньше о таких случаях, когда жена приводит в дом еще одну женщину, чтобы та обслуживала ее мужа и дала бы ей, первой жене, немного отдыха и покоя. Некоторые считают, что новая жена, в придачу к первой, может улучшить семейную жизнь. И вообще, в доме с двумя женами можно успеть переделать столько дел и обсудить столько проблем, что невозможно при наличии только одной жены. Само собой разумеется, что бывали случаи, когда первая жена приводила новую, чтобы та родила мужу ребенка,
