рукой: «Молчи, несчастный!» Мой хороший, очень хороший друг. Кубинец.
– Поня-а-атно… – протянул Павел, и уже спокойнее повторил: – Где Эля, Ника? Батя чуть с ума не сошел, когда она опять пропала. Хорошо еще Серега, которому я точно голову оторву вместе с длинным языком, признался, что видел тебя в аэропорту. И даже додумался Эле твой привет передать.
– Ты хочешь сказать, что Эля поехала ко мне?! – Я даже голос потеряла от услышанного, хотя и зареклась удивляться, когда речь шла об Эле Челноковой – пятнадцатилетнем чудовище, к которому меня угораздило искренне привязаться.
– Ты хочешь сказать, что ее у тебя нет? – Повис в воздухе не требующий ответа вопрос.
Даже в скудном синеватом свете, царившем в подъезде, было видно, как бледность вползает на лицо Павла.
– Я только приехала. И вместе с тобой узнала, что теперь мой дом не здесь. Лучше скажи, когда Эля сбежала?.. И где она мой домашний адрес раздобыла?
– Сбежала три дня назад. – Павел снял шапку, и провел рукой по сильно отросшим волосам. – А адрес раздобыла в твоем досье. Ну, в том самом, помнишь?..
Я вспомнила. И сибирский холод показался сущей ерундой по сравнению с ледяным комком, образовавшимся внизу живота. Чертово досье! Если полгода назад оно едва не стоило мне жизни, то сейчас запросто могло лишить сна и покоя, которых не знать мне ни в светлый день, ни в темную ночь, пока не найду эту маленькую засранку!
– Вы рано волнуетесь, – неожиданно подал голос Хуан, сосредоточенно глядя в одну точку. – Сначала нам нужно узнать новый адрес родителей… Ники. Думаю, тогда многое станет ясно.
– С чего это ты решил, думающий наш? – Бывший омоновец наконец-то удостоил моего брата пристальным взглядом.
– Решил с помощью логики. – Спокойствию Хуана позавидовал бы и апостол, но я была уверена: он знал, что говорил. Уж в чем в чем, а в логике Хуан Евсеев был дока. Пуленепробиваемая уверенность, прозвучавшая в голосе кубинца, произвела впечатление даже на Челнокова.
– Ну, и где мы будем их искать? – не желал сдаваться Павел, когда-то подумывавший о карьере следователя.
– Вот именно – где? – пробормотала я в полном замешательстве.
– Будем искать в базе данных, – усмехнулся Хуан. И, глядя в наши озадаченные лица, спросил: – У тебя есть записная книжка, Ника?
Все гениальное действительно просто. В записной книжке у меня обнаружились адреса нескольких друзей семьи, которые вполне могли знать, куда были выселены мои родители. Именно адреса. Потому что с переходом на цифровые станции половина телефонных номеров в городе поменялась. Вот так мы оказались на заснеженной улице возле дома человека, не отвернувшегося от отца и после предания того анафеме за любовную эмиграцию. Леонид Всеволодович Михеев. Их дружба не заржавела даже тогда, когда отец стал главврачом в новейшем диагностическом центре, построенном специально для нашей местной элиты, а дядя Леня остался простым инфекционистом городской больницы. Последний раз
