в косички. В ухе его болталась толстенная золотая серьга. На казаке был цветастый кафтан и алая рубаха, распахнутая на груди. На шее его висел большой медный крест на кожаном гайтане. Огромные атласные шаровары нависали над коричневыми кожаными сапогами с золотистыми бляхами и щегольски загнутыми носками, словно два зеленых воздушных шара над сказочными гондолами. На поясе у казака висела кривая сабля, эфес и ножны которой были отделаны каменьями и серебром. На вид ему было лет эдак шестьдесят. В руках казак держал дымящийся самовар.
– Эх, батько, – сказал казак недовольным голосом и поставил самовар на чайный столик. – Ну, на шо ви снова часы остановили?
– Микола, не вмешивайся не в свое дело, – так же недовольно ответил старец. – Настоятель знает, что делает.
Очевидно, что этот спор происходил у них уже не в первый раз.
– Вы прямо як дитя малое, – продолжал казак. – Не той у вас возраст уже, шоб всей этой хиромантией заниматься.
– Микола, – повысил голос настоятель, – будешь при гостях неприличными словами выражаться, я тебя дракону скормлю.
– Ой, батюшки! – воскликнул Микола, увидев ребят. – Откуда ж ви взялися таки в наших краях? Та и свитки на вас яки чудные.
– Вот это ты верно заметил, – сказал настоятель. – Принеси-ка нашим гостям переодеться.
Микола вышел, что-то недовольно бормоча про ревматизм настоятеля. А старец молча подошел к чайному столику, открыл изящную шкатулку и повернул маленький ключик. Из шкатулки полилась тихая мелодичная музыка, напоминающая журчание ручья. Потом настоятель достал статуэтку человека, держащего в одной руке веер, а в другой пиалу с чаем, поставил ее рядом со шкатулкой и произнес нараспев:
Первая чаша освобождает от жажды.
Вторая чаша устраняет одиночество.
Третья чаша дарит вдохновение, особенно для сложения
стихотворений.
Четвертая чаша привносит беспокойство, ведь тело слегка
потеет.
Пятая чаша приводит мышцы и кости в порядок.
Шестая чаша налаживает общение с богами и бессмертными.
Следует быть осторожным, прежде чем пить седьмую чашу
чая,
С ней ты можешь взлететь на небо.
– Это великий Лу Тун, – сказал настоятель, – поэт и небесный покровитель чая. Давайте присядем и выпьем этот божественный напиток.
Друзья осторожно сели на циновки рядом со столиком. Из другой шкатулки настоятель серебряной ложкой насыпал чайную заварку в маленькую белую фарфоровую коробочку с размытым голубоватым узором. «Похоже на нашу гжель», – подумал Женька.
– Вдохните аромат чая, – сказал настоятель. – Почувствуйте, что все вокруг иллюзорно. Нет ни прошлого, ни будущего. Нет ничего. Есть только мы с вами, есть это мгновение и этот прекрасный чай.
После этого настоятель пересыпал сухую
