мо, намереваясь жить до ста лет. Известно, что линерианские коты давно и справедливо считаются долгожителями среди всех кошачьих. Тут они, надо признать, непобедимые рекордсмены. Известно множество случаев, когда они переживали своих хозяев. Когда же такая беда случалась, то не было в мире несчастней живого существа, чем осиротевший одомашненный линерианский кот. Обладая хорошей памятью, он не мог привыкнуть к другому человеку, доставляя новым хозяевам неимоверные хлопоты. И потому самым наилучшим решением для душеприказчиков покойного хозяина, была не продажа такого кота, или кошки, а их отпускание в родные линерианские заболоченные лесостепи; до которых, будем честны, надо ещё добраться. Существует транспортные компании по перевозке экзотических животных. Плату они берут за свои услуги изрядную, сравнимую с годовым заработком банковского клерка. Но это меньшее, чем причиняемый вред рассерженным линерианским котом. Ко всему прочему, как редкое животное, оно находится под защитой закона. Этот же, линерианский кот не был сиротой. Он путешествовал от планеты к планете, от созвездия к созвездию, на почтовой полукилометровой станции «Кассия» со своим хозяином – командором Диким, рыжебородым двухметровым весельчаком с нейлоновым сердцем в широкой груди. Гладкая кошачья чёрная шерсть переливалась в лучах больших и малых солнц, как россыпь самоцветов. Громадного кота звали на византийский манер – Базилевс, или просто – Басик. Во время межзвёздных путешествий, он подолгу лежал на полке у иллюминатора и, щурясь на россыпи звёзд, тянул бесконечную и только ему понятную мурлыкающую песнь, которая то усиливалась, то становилась тише.
Родился Басик в созвездии Персея на одной из тех безымянных лун, что имеет только номер в звёздном каталоге и навигационных картах транспортных кораблей.
К командору Дикому он попал по счастливому случаю, который выпадает в равной степени, и сильным мира сего и самым слабейшим. Так работает Вселенная. Никто в ней не бывает обделён вниманием. И если судьба в начале жизни у кого-то бывает неимоверно трудна, то наступает и такой час, когда всё меняется к лучшему.
На этой невзрачной луне с коричнево-серым рыхлым грунтом и разряжённой серно-азотистой атмосферой, где от перепада температур могло лопаться голое незащищённое бронёй железо, имелся многоуровневый пересадочный пункт для пассажирских и грузовых кораблей. Универсальность его была такова, что позволял швартоваться даже на периферийном пирсе лихтерам с молибденовой рудой. На этой луне можно было вполне и за весьма умеренную плату пополнить запасы топлива и провизии, пропустить по стаканчику другому дорогущей граппы и кофе, что полулегально регулярно доставлял небольшими партиями с близкой планеты потрёпанный атмосферными ветрами лихтер.
У одного из смотрителей перевалочной станции – за три месяца до этой эпохальной встречи – линерианская кошка принесла пятерых котят. Хороший приработок к скудному жалованию при обслуживании перекрёстка миров. Пять тысяч единиц наличными и уже жизнь в серых пропахших табачным дымом коридорах не покажется больше скучной. Есть надежда вернуться на зелёно-жёлтую планету состоятельным гражданином. Одна существовала беда для держателя редкой породы кошек: особенностью их было в том, что линерианские кошки дают потомство не чаще раза в десять лет, и тут с природой было не поспорить. Насколько известно, красивой линерианской породе кошек в той части Вселенной приписывают магические свойства. Бытует суеверие, что владельцам она приносит завидную череду удач. Так это, или нет, а нам остаётся верить на слово в этот редкий живой талисман, что и поныне скрашивает одиночество путешествующих по Галактике по своей или служебной надобности.
Поэтому четверых крепышей, ровно через два месяца, чуть ли не с перебранкой, разобрали путешественники, а полуголодный заморыш, каким и был тогда Басик, так никому и не смог приглянуться. Устала от его бесконечного мяуканья и его молодая мать, отказавшаяся его кормить. Вот тут-то и появился в незавидной судьбе котёнка нежданным спасителем угрюмого вида землянин. Их встреча была на зелёном пятачке оазиса, где росли сухопутные лотосы, озонирующие тяжёлый фильтрованный воздух. Командор Дикий подхватил крохотного котёнка своей широкой, как лопата ладонью и, глядя в его зелёные глазки, сказал грохоча сиплым голосом:
– Привет, друг! Ты поесть не желаешь? Я угощаю.
И тут, как какой-то чёртик из старинной табакерки, откуда-то из боковой дверцы появился долговязый линерианец.
– Постойте-ка, командор! – воскликнул он запальчиво. – Здесь так дела у нас не делают.
– Дела? – командор Дикий замер, глядя с удивлением на бледного человечка похожего лицом на водяной огурец.
– Вы сейчас только что меня ограбили – сказал тот с таким отчаянием в голосе, что могло показаться, что из его припухших глаз брызнуть слёзы.
– Я?! – поразился услышанному в свой адрес командор.
В былое время и в ином месте, за такое предположение наглый обидчик поплатился бы у командора Дикого самым дорогим
