солдатам, и, когда попросил табачку, к нему потянулось несколько рук, а взял он самокрутку солдата в годах, которого звали все Лукич. Он прибыл в батальон недавно, но, как выяснилось, уже побывал в бою.
– Ишь, как ладно скрутил, – и добавил мат, так он поблагодарил солдата.
– Верчу их с самого детства, как себя помню. По маленству отец еще давал подзатыльник, а потом махнул рукой, – отвечал ему с серьезным видом Лукич.
– Хорошая самокрутка. Ну что, готовьтесь основательно, завтра будем на том берегу, кто там поможет? Ясное дело, немец, – и пошел, косолапя, дальше, где опять был слышен шум, но не такой, как был здесь.
К ночи доставили ужин, выдали по сто граммов водки. Казалось, только прилегли, как уже надо вставать. Чуть начало светать, а плоты уже были загружены и отплывали на другой берег.
Батальон оказался на том берегу без единого выстрела. Быстро были на высотке, что возвышалась недалеко от берега. Здесь, на склоне, готовился командный пункт комбата, связисты тянули провода. Взвод получил задачу срочно окапываться, и Николай копал траншею. Впереди виднелась деревня, их соседняя рота должна была провести разведку и захватить ее. Тихо было вокруг, будто и нет войны. Тревожила Николая тишина. Поднялось из-за леса солнце, вдруг возле деревни послышалась стрельба. «Началось», – подумал Николай. Многие приостановили работу и вглядывались туда, где разгорался бой. Недалеко из уже вырытого окопа за боем наблюдал в бинокль комбат, и было слышно, как кого-то осыпал матами.
Командир взвода отчитывал сержанта, что медленно оборудуются окопы и траншея не готова. Быстрее замелькали лопатки, подносились боеприпасы, правее окопа Николая бронебойщики оборудовали свою позицию. «Неужели танки пойдут?» – пронеслась мысль у Николая. К нему в траншею спрыгнул Лукич и, будто услышав раздумья Николая, закуривая самокрутку и кивая в сторону бронебойщиков, произнес:
– Да на войне все может быть: и танки, и самолеты, и артиллерия ударит, и «милый» «Ванюша».
Николай его разговор не поддержал, и Лукич замолчал. Бой откатывался дальше – за деревню. Комбат вызвал двух командиров рот, и было видно, как показывал им что-то по карте.
– Видно, будем менять позиции, – изрек пробежавший мимо них сержант.
– Смотри, связисты зашевелились, значит, пойдем в деревню, – поддержал сержанта Лукич и заспешил в свой окоп.
Вскоре батальон окапывался недалеко от деревни, углубившись от берега реки километра на полтора-два. Подготовленные немцами траншеи оставались позади. Снова рыли окопы и траншеи, немцы пока не беспокоили. Солнце уже поднялось высоко и хорошо припекало, хотелось есть и пить. «Когда будет и будет ли та еда?» – невеселая мысль кружилась в голове. Николай заканчивал маскировать бруствер окопа, как послышался вой и раздались разрывы. Начал стрелять немецкий миномет «Ванюша». «Сейчас
