я жив, в нашем госпитале, это хорошо», – пронеслась мысль, и Николай заснул.
Заснул как здоровый и сильный человек, сделавший свою необходимую работу. Через два месяца его выписали из госпиталя.
После боев за Будапешт полк был выведен в резерв для пополнения и отдыха. Их расположили недалеко от окраины города, рядом проходила железная дорога. На железнодорожной станции сохранились здания и складские помещения. В них и разместился батальон, «наш батальон», так уже несколько недель говорил Николай. В эти места они, совершив марш от передовой, прибыли к ночи. Только в конце марша километров пять их подвезли на трофейных машинах. Стояла сырая и туманная погода, на машинах сидели молча, начали замерзать, хотелось есть и быстрее прибыть на конечный пункт. Николай разместился у борта машины и жался одной стороной к соседу украинцу, с которым у него сложились дружеские отношения. Звали его Семен, Семен Игнатович, так он представился в первый раз. Он был старше Николая, человек семейный. Машины остановились, подали команду выгружаться. Разместились только к ночи, донимал голод. Здесь с питанием стало сложнее, на своих землях было проще и веселее, там, где остановился, можно было что-то раздобыть съедобное, а здесь, пока объяснишь, смотрит человек на тебя и улыбается, и черт знает, что у него на уме, да и стыдно как-то просить у чужих. Горячей пищей кормили вчера вечером, и с тех пор только пожевали, что у кого было. Только усталость последних дней давала о себе знать, и многие, только расположившись, сразу засыпали. Согревшись, заснул и Николай. На рассвете подвезли горячую пищу. Просыпались нехотя, но рассвет бодрил. В этих местах уже наступила весна, снега не было, пели птицы, начала пробиваться зеленая трава.
– Погода такая, как у нас в апреле, скоро уже можно ячмень сеять, – говорил Семен, прислушиваясь к пению птиц. – Вот добьем фрицев, может, и к посевной домой успеем.
– А почему их не добить? Вон сколько техники, а в небе их самолетов почти не видно.
– Так он тебе и будет сдаваться, жди, – отвечал Куйсымов, молодой и крепкий татарин.
Обжились на новом месте быстро, и, казалось, война далеко.
– Вот бы простоять здесь, пока не разобьют немцев в Германии, – высказывал свои предположения пулеметчик их взвода, белорус Янка из-под Пружан.
Весна у людей рождала светлые и радостные мысли, тянуло домой, и хотелось жить, работать, сеять. Такие мысли и разговоры все больше и больше захватывали и солдат, и командиров, особенно тех, кто был из сельской местности.
Было предобеденное время, Николай сидел на брошенном ящике для боеприпасов, подставив спину солнцу. Солнечное тепло шло через наброшенную на плечи шинель и растекалось по всему телу, создавая внутри уют и сонливость. «Как же там дома? – неожиданно пришла мысль. – Как там одна мама?» Закрыл глаза и представил двор, дом таким, каким
