вскакивает и вцепляется в запястье Валентины. Скрипнув зубами от боли, она пытается высвободить руку. У меня за спиной Марчелла, испугавшись за нее, шепчет: «Не надо». Непокорность Валентины ее пугает.
Смотритель выкручивает руку Валентины, пытаясь заломить ее за спину, так что Валентина вскрикивает от боли. Несколько секунд он всматривается в ее глаза, а затем толкает ее на сиденье. Она тут же вскакивает снова, а он опять толкает ее вниз, на этот раз более резко.
– Ни с места, – предупреждает он, тыча указательным пальцем ей в лицо.
Валентина пристально смотрит на него в ответ, но не встает. Вместо этого она непокорно наклоняет голову. Я никогда не видела, чтобы кто-то из девушек вел себя так, как она, и не понимаю, что с ней не так. Слова, сказанные ею в Федеральном цветнике, явно были первым симптомом ее недостойного поведения.
– Ты только что заработала себе сеанс терапии контроля побуждений, – сообщает Валентине смотритель. Он стоит на месте, нависая над ней, и кажется, будто он увеличивается в размерах, а она сжимается. – Я об этом позабочусь.
Леннон Роуз, сидящая напротив меня, через проход, снова шмыгает носом, но на этот раз я не пытаюсь ее успокоить.
Смотритель садится, достает свой телефон и принимается негромко с кем-то разговаривать, не переставая следить за Валентиной. Она же, в свою очередь, сидит и смотрит вперед, в лобовое стекло, снова до невозможности неподвижная.
Я чувствую, что Сидни хочет спросить меня, что только что произошло, но мы не решаемся заговорить. Мы не хотим, чтобы нас отправили к психоаналитику вместе с Валентиной.
Терапия контроля побуждений – наказание, которое нам назначают, когда обычной корректировки поведения недостаточно. Наказание, которое нас страшит, даже если мы его заслуживаем.
Я попадала на терапию контроля побуждений лишь однажды и не хочу возвращаться туда снова. Это произошло вскоре после моего первого дня открытых дверей – мероприятия, которое академия проводит несколько раз в год. Родителей, спонсоров и инвесторов приглашают на праздник в честь наших достижений. Но мои родители не явились в отличие от всех остальных. Я чувствовала себя одинокой и покинутой. Я расплакалась и никак не могла успокоиться. Все было не так. Со мной было что-то не так.
Я поговорила с Антоном – нашим психотерапевтом, и он порекомендовал мне эту терапию. Но я не хотела, чтобы меня наказывали, хотя он и сказал мне, что это ради моей же пользы, что терапия сделает меня лучше. Он сказал, что я слишком остро на все реагирую и что терапия контроля побуждений поможет мне лучше справляться с эмоциями.
Я плохо помню, что было дальше. После окончания процедуры терапия контроля побуждений стирается из памяти. Я только помню, что зашла туда в слезах, а двадцать четыре часа спустя вышла, чувствуя себя лучше, как он и обещал. И все-таки каждый раз, когда я пыталась вспомнить, что же случилось, накатывало сокрушительное чувство тревоги. Очень
