году, и снова «по знакомству». Среди папиных гостей в отеле был премьер-министр Египта, Мухаммед Тауфик Назим-паша. И папа просто попросил его об одолжении, сказал, что хочет получить египетское подданство. Уж не знаю, чем папа сумел завоевать симпатии премьер-министра, но через два месяца у него был египетский паспорт. Это подданство нам потом в жизни не раз очень помогало, собственно, оно и было нашим единственным подданством, и у меня оно есть до сих пор.
Мы пережили войну без лишений, потому что папа ни на минуту не оставлял свое дело. Даже уехав в Каир, он продолжал заниматься коммерцией, часто ездил в Александрию, где тогда в основном была сосредоточена табачная промышленность. Более того, в войну его бизнес только укрепился. У папы уже установились хорошие контакты с заводами, а на рынке был дефицит табака. Тогда ведь все курили, да и вдобавок война, а значит – армия, ее нужды и потребности обслуживаются в первую очередь. Военных обязательно надо было снабжать сигаретами, табаком для трубки (многие англичане курили трубку).
Так что всем фабрикам нужно было сырье, и это сырье папе поставлял дядя Костя из Турции.
Но чтобы торговать табаком, нужно было иметь особое разрешение властей, и добыть его было очень непросто. И здесь папе снова помогли связи, в восточном мире именно они всё решают. У него был друг-египтянин, работавший в министерстве торговли секретарем министра. Он и помог, за взятку конечно, получить это permis (разрешение). Так папа стал одним из немногих уполномоченных торговцев. Табак шел ему в Каир и поездами, и, больше всего, теплоходами. Так что папино дело на военных поставках расцвело и заложило прочную основу нашего будущего состояния.
В это же самое время Турция, где жил дядя Костя, ввиду тяжелого финансового положения ввела varlik vergisi[13], налог на имущество богачей. Это была одноразовая акция, совершенно неожиданная и несправедливая, как по башке всех стукнули! Сумма налога была огромна. К тем, кто не заплатил, применялись конфискация, тюремное заключение – действовали, как большевики. Дядя был очень богат, и ему насчитали налога 100 000 английских фунтов, огромную сумму. Средства у дяди были в основном в товаре, в оборудовании – то есть, в деле. Свободных денег в таком количестве не было, но в этот момент семейное дело выручил папа. Он обратился к знакомому директору банка Bank de Commerce d'Egypte, и банк нам дал кредит, без гарантий, под собственную ответственность, который мы отослали в Турцию.
А потом уже мы погасили долг перед банком, и дядя смог рассчитаться с папой.
Около тысячи семей в Турции не смогли расплатиться с налоговой службой, их преследовали по суду, арестовывали, и многих отправили в буквальном смысле на рудники Зонгульдака. Главная же интрига заключалась в том, что все эти коммерсанты и промышленники не были мусульманами. Это были греки, армяне, евреи и русские, владевшие большим торговым капиталом. Власти, как обычно, сказали, что это якобы был налог во имя справедливости, чтобы бедным жилось лучше, а богатые поделились. Однако это была ложь, потому что
Налог на богатство (тур.)
