палаты с их пресмыкающейся фауной, вновь оказаться сопливым Валеркой Фатеевым, «бомбить» гороховые грядки и форсировать вброд все стратегические лужи районного города Пронска. Давай, дедушка: наказывай! Как Бог – черепаху! Хуже, чем сейчас, не будет.
Из ненаписанного письма президента
Российской Федерации Фатеева В.Ф.
Дорогой дедушка Анисим Гордеевич! Пишет тебе твой внук Валерка. Забери меня отсюда к себе. Христом-Богом прошу!
Глава 6
ДОН ВИНЧЕНЦО НЕ ЛЮБИТ ДЕЛИТЬСЯ
(Нью-Йорк, 1998 год)
– Мое почтение, дон Винченцо! – элегантный господин с манерами аристократа склонился, целуя руку пожилого человечка, оплывающего жиром (ох уж это пристрастие к спагетти а ла карбонари!). Рука тоже была жирной и несвежей, от нее несло дохлым тунцом: элегантного перекосило от брезгливости. Но когда он выпрямился, безукоризненно выбритое лицо светилось благоговением.
– Здравствуй-здравствуй, Паоло. Хорошо выглядишь, сынок. Клянусь Большим жюри присяжных! – проскрипел Господин Тухлая Рыба, улыбнувшись всеми тридцатью двумя первоклассными зубами, шедевром самого дорогого протезиста на всем Восточном побережье.
Улыбаться жирный человечек обожал. Светясь улыбкой, широкой и открытой, он изрекал:
– Вы уволены.
Или:
– Что-то этот кретин, которому я доверил Марсельский филиал, мышей не ловит. Слетайте-ка, парни, в Марсель, отвезите ублюдка в доки и покормите рыбку!
Вот и сейчас он источал улыбку, которой можно осветить чашу «Жиллет Стадиум», вмещающую 40 тысяч болельщиков.
– Ну, Паоло, рассказывай! Что там наш армянин?
В их обширной империи Паоло считался вторым человеком после Тухлой Рыбы. Но он не обольщался своим положением и не поддавался на кажущуюся ласковость Босса. Иногда Паоло казалось – улыбающаяся пасть шефа демонстрирует свободному миру не тридцать два, а все шестьдесят четыре зуба: в два ряда, как у голубой акулы. Акула, монстр, мутант, Большой Босс Большого Синдиката.
– Наш армянин оказался крепким орешком, дон Винченцо. Он мне даже чем-то напоминает итальянца.
Пожилой небрежно махнул пухлой лапой:
– У армяшек кровь – это теплая водичка, в которую по ошибке Вседержителя попало несколько капель настоящего вина. Они никогда не станут ни сицилийцами, ни, хотя бы, итальянцами!
– Но мы раскололи этот орешек, – продолжил Паоло. – Армянин больше не будет выказывать нам свою непочтительность. Он пропал. Прилетел к русским медведям в свою любезную Москву – и пропал. Русские копы сбиваются с ног, но всё без толку.
– Как же – как же, такая неприятность! – Дон сочувственно пощёлкал языком. – Вот к чему приводит глупое своеволие. Сидел бы в Париже, в своем антикварном салоне, да делал, что советуют знающие люди!
Губы Паоло скривились
