века.
Мне особенно приятно говорить о нем, поскольку он был моим школьным учителем. Причем не просто учителем, а, как бы высоко это ни звучало, именно Учителем. Два года, проведенные под началом Густава Александровича в школе № 107 на Выборгской улице, стали настоящим историческим «университетом» – даже знания, полученные затем в вузе, порой не могли сравниться с высочайшим уровнем школьных лекций Богуславского. Уроки стали настоящей школой жизни.
Сказалась и эпоха перемен начала 1990-х годов. Это было время, когда исторические знания были не абстракцией, а помогали найти ответы на острейшие вопросы современности. И именно благодаря Густаву Богуславскому многое из происходившего тогда нам, ученикам его класса, удавалось воспринимать не только с точки зрения простого человека, а с точки зрения гражданина, историка, волею судеб ставшего свидетелем великих исторических событий. То, что будоражило страну в те годы, становилось предметом обсуждения на уроках истории. И хотя позиция Густава Александровича не всегда совпадала с нашей, по-юношески радикальной, его всегда спокойный и взвешенный тон помогал смотреть на происходившее без лишних эмоций.
Густав Богуславский стремился не только донести до нас свои поистине энциклопедические исторические знания, но, главное, учил мыслить, сравнивать, анализировать, учил сомневаться и очень взвешенно и осторожно относиться к любым историческим суждениям и оценкам, каким бы непререкаемым научным авторитетам они ни принадлежали. Именно такой подход был положен Густавом Богуславским и в развитие современного петербурговедения…
Может показаться удивительным, что за многие десятилетия работы на ниве исследования Петербурга из-под пера Густава Богуславского не вышло ни одной книги. Объяснение простое: Густав Александрович никогда не стремился к «печатной славе». Своей главной миссией он считал просветительство. И действительно, его можно назвать не только учителем, но и просветителем с большой буквы. Именно за заслуги на просветительском поприще он по праву был удостоен высших наград петербурговедения – Анциферовского диплома и Анциферовской премии.
Быть просветителем ему помог незаурядный ораторский дар. Густав Богуславский умеет удивительно чувствовать аудиторию, находить с ней общий язык, воодушевлять людей, и его лекции – не просто рассказ о каком-то факте или событии, это страстный монолог (иногда переходящий в диалог), нередко сопровождающийся историческими параллелями и экскурсами совсем в иные эпохи. А иногда – публицистическими отступлениями на злобу дня.
Помню, что первые школьные лекции Богуславского произвели на меня поистине ошеломляющее впечатление. Признаться, я был восхищен. С годами пришло понимание: публичные лекции были для Густава Александровича не просто его потребностью, способом самовыражения, – это была настоящая страсть. И какие бы грустные мысли ни одолевали его, Густав Александрович всегда преображается, едва только поднимается на лекторскую кафедру (иногда достаточно и воображаемой «кафедры»). И тогда наступает его очередной «звездный час».
Мне не раз доводилось убеждаться: Густав Александрович – натура увлекающаяся. Он, несомненно, принадлежит к породе людей, генерирующих идеи. И творческий импульс для него важнее дальнейшей жизни его любимого детища. Он создает его и отпускает в свободное плавание. Так было и со школьными историческими классами, которые он создавал, и с Университетом Петербурга. Именно ему принадлежало авторство и названия (речь шла об универсальных знаниях о Петербурге), и первой программы этого учебного заведения.
Густава Александровича всегда привлекала школьная работа – здесь он был не только педагогом, но и опять-таки просветителем. Он сам набирал классы, чему свидетель автор этих строк. И «экзамен», который требовалось сдать для поступления в его класс лично Богуславскому, проходил только по ему ведомым требованиям и критериям.
Со времени окончания мной исторического класса Богуславского прошло уже двадцать лет. Что-то стерлось из памяти. Забылись мелкие и досадные школьные неприятности. Но осталось ощущение сопричастности к исторической личности. Те два года в классе Богуславского были подлинным университетом…
Сергей Глезеров
От редактора
Сергей Глезеров прав, Густав Александрович Богуславский – уникальный человек. Сказать о Г.А. Богуславском, что он «широко известен в узких кругах», подразумевая под «узким кругом» специалистов по истории Санкт-Петербурга, – несправедливо. Тысячи бывших студентов и школьников помнят замечательного, удивительного учителя. Тем не менее хочется дополнить очерк С. Глезерова. Говорить о Г.А. Богуславском, не впадая в панегирический тон, трудно, но я попытаюсь обойтись без пафоса.
Я удостоился знакомства с ним по служебному поводу, мы многократно встречались дома у Густава Александровича для обсуждения структуры и содержания этой книги, подбирали иллюстрации. Естественно, в беседах иногда отклонялись от
