деньги! Купить можно было всё!
Местные жители промежуточных городов и станций знали, что у беженцев в пролетающих мимо поездах не было ни денег, ни вещей для обмена за еду. Но всё равно несли к поездам то, что есть, то, чем могли поделиться. Несколько яблок, несколько картошин, лук, да огурчики с помидорами. Хоть немного, да удавалось продать. А если беженцам не на что было купить или дать в обмен, часто давали им хоть что-нибудь бесплатно. Но еды на станциях становилось всё меньше и меньше. Поэтому, находясь в дороге, взрослые голодали, отдавая всё, что имели, детям. Продукты достать было очень трудно.
Так было и у Бродских. Все оставшиеся крохи они старались приберечь для Бореньки. Дора и бабушка как-то справлялись, старались утолить голод водой. А вот дедушка Ефим Абрамович быстро худел и слабел на глазах. Он не жаловался и молча терпел, убеждая себя, что скоро они приедут в Ташкент и всем станет легче.
– Ташкент – город большой, – думал он. – Возможность найти работу и способ выжить непременно подвернутся. Вот тогда я и смогу позволить себе кусочек-другой.
Ташкент, столица Узбекистана, был целью путешествия не только для Бродских. Вместе с ними прибыли сотни других семей, бежавших с территорий, пока ещё не оккупированных немецкими захватчиками. И это не был единственный пришедший сюда эшелон. В Узбекистан стягивались поезда изо всех прифронтовых территорий. Ташкент оказался наводнённым тысячами голодных, без надежды на кров беженцев, которых никто не встречал, и никто не ждал. Не имея ни малейшего представления, как налаживать свою жизнь, люди ютились прямо на привокзальной площади, под открытым небом. Если находилось какое-нибудь одеяло или простынь, которую стелили прямо на землю, можно было ощутить это место как клочок своей собственной территории, служившей пристанищем. Беженцы были измучены голодной дорогой, многие были ранены и больны, среди них были разного возраста дети, уже прошедшие через ужас бомбёжек и личных трагедий. Многие из этих детей уже успели осиротеть и вступали на путь самостоятельного выживания.
Администрация города явно не справлялась с размещением вновь прибывших. Местное население, не всегда готовое на гостеприимство, постепенно принимало отдельные семьи под свой кров. Приехавших регистрировали, выдавая талоны на мизерную еду в виде пустоватого супа, слабо заправленного мукой.
– Вода! Горячий вода! – раздавался на площади постоянный клич. Это было единственным, что всегда можно было получить.
Осиротевших детей устраивали в детские дома. Но толпы бездомных, беспризорных мальчишек рыскали по площадям и базарам, промышляя мелким воровством, охотясь за продуктовыми карточками драками, силой, групповыми атаками на слабых, старых, наивных и немощных людей, добывая себе этим скудное пропитание.
Вот уже две недели Дора оставляла родителей с маленьким Борей на привокзальной площади и уходила в город на поиски работы и на рынок, где пыталась обменять на еду то немногое,
