В БАНЮ В ПОРЯДКЕ ЖИВОЙ ОЧЕРЕДИ.
– А что такое живая очередь? – спросила я Маму. – А может ли очередь быть мёртвой?
Она засмеялась и объяснила, что имеется ввиду очередь из непосредственно присутствующих здесь людей, притом без предварительной записи и что в реальности мёртвых очередей не бывает.
Лица ожидающих, часами сидящих в прихожей, смотрелись устало и неулыбчиво. Дети, быстро устающие ждать, вертелись на скамейках, сидя со взрослыми в зале ожидания.
Когда, наконец, наша очередь подходила, мы сначала шли в раздевалку с длинным рядом облезлых шкафчиков. А после этого босиком, на цыпочках, перебегали по холодному полу в другое помещение, где, наконец, было тепло, где были установлены широкие каменные скамейки, на которых мылись взрослые и дети. Густой пар хоть как-то скрывал, окутывая, обнажённые тела моющихся.
Женщины брали в углу небольшие тазики, сложенные стопкой, и шли за водой к большому крану, где опять была очередь. Мы стояли в ней, наполняли свои тазики и осторожно, чтобы не поскользнуться на мыльном полу, несли их на своё место и, стоя или сидя на скамейках, мылись в этих тазиках. Шампуней или туалетного мыла тогда ещё не было. Мылись простым мылом, тем самым, что использовалось для стирки белья и посуды. Это мыло оставляло неприятный белый налёт на волосах и расчёске. Ну что было делать? Другого мыла после войны пока не было. Использованную воду выливали на себя или просто на пол и шли в очередь за следующей порцией чистой воды. Этот цикл повторялся несколько раз. Затем, в заключение процесса, разгорячённые паром люди, мокрыми, опять на цыпочках как в балете, протанцовывали по холодному полу свой путь в раздевалку, где в шкафчиках были оставлены сумки с чистым бельём и полотенцами, вытирались, одевались и выходили в прихожую.
А в прихожей по-прежнему сидела очередь усталых и унылых от ожидания людей, мечтающих добраться до цели своего визита, чтобы протанцевать свой балет на цыпочках, пройти обряд омовения и с раскрасневшимися лицами выйти на мороз. С молчаливой завистью и почтением они смотрели нам вслед, как уже прошедшим свой обряд омовения и достигнувшим желанной цели.
В прихожей мы встречали наших мальчиков, то есть Папу и Борю, и шли в буфет. Там мы пили густой холодный томатный сок, присаливая его крупными булыжниками сероватой соли. До чего же этот сок был хорош! До чего же он был освежающе вкусным! Это было лакомство, которое хотелось тянуть как можно дольше. Не успевая раствориться, крупные куски соли оставались на дне стеклянного стакана. Потому допить крепко пересоленный сок до конца было невозможно.
Домой шли пешком. Мороз покусывал разгорячённые баней щёки. Мама тщательно следила, чтобы нам, детям, было тепло, натягивала шарфики на нос, шерстинки которого быстро белели на морозе от нашего дыхания. Мы шли, а морозный певучий снег щедро сыпался с неба и скрипел под ногами незабываемой музыкой, которую помню по сей день.
Придя домой мы попадали в тёплые
