он может только кошек смешить, и только потому, что ведьм слишком мало. О, эти твари показали бы его императорскому величеству цену милосердия! Хотя бы такая мелочь, хотя бы это. Это вино говорило вместо разума, но Крайдину стало окончательно плевать.
Глава 12
Во дворе Крайдин разглядел стройную фигурку, кутающуюся в дорогой плащ из тонкой кожи горных коз.
– Найна, что ты здесь делаешь?
– Жду тебя, мой господин, – тихо ответила женщина.
– Зачем? Я позвал бы тебя сам, если бы захотел.
– И ты зовешь все реже, – Найна сделала осторожный шаг к нему. – Почему ты ходишь к ведьме?
Нелепость вопроса Крайдина рассмешила. Или разозлила, или прибавилась к и без того мрачному настроению, он пока не определился.
– Ты что же, возомнила себе, что можешь меня об этом спрашивать?
На этот раз Найна не отреагировала на скрытую в голосе угрозу. Вероятно, ее сердце терзали настолько сильные тревоги, что она позабыла о самосохранении:
– Ты спишь с ведьмой? Она нравится тебе?
– Нравится? Что ты несешь? – Крайдин действительно начал наполняться яростью.
Но любовница ухватила его за руку и преданно заглянула в глаза:
– Она приворожила тебя, мой господин! Не верь этому чувству! Не верь ей!
Это было слишком. От ревности Крайдина тошнило, он не выносил этого чувства – а особенно от тех, кому такого права не давал. Однако он все еще пытался говорить спокойно:
– Найна, ты выжила из ума. Но больше меня злит другое – ты решила, что я твоя собственность? Если я вдруг захочу взять эту ведьму или сотню других ведьм, то ты последняя, чьего разрешения я буду спрашивать. Я понятно выражаюсь?
– Нет, мой господин, я не об этом! Я тревожусь о тебе! Бери… любую бери, но только не эту дрянь!
Крайдину даже захотелось ее ударить – просто чтобы заткнулась. Найна, обычно спокойная и терпеливая, несла такую чушь, от которой у него кровь сворачивалась в жилах. Как она вообще до такого абсурда додумалась? Он сдержался, но резко оторвал ее от себя и заявил сухо, чтобы она каждое слово поняла:
– Прекрати. Иначе пожалеешь.
И Найна отступила. Она так сильно испортила ему и без того плохое настроение, что он даже не захотел превратить гнев в страсть, как часто делал это раньше. Просто отправился в свою комнату, чтобы распечатать еще одну бутылку вина.
Марисса долго после его ухода не могла прийти в себя. Не соврал, чтобы в очередной раз поиздеваться? Неужели отпустит? Вот так просто? И ее страдания закончатся? Конечно, она их долго забыть не сможет, но… сердце стучало и стучало молоточком, вопя о появившейся надежде.
Ношу днем она об этом не рассказала – уж очень боялась сглазить мерцающее чудо. Но, конечно, придется. Хотя бы для того, чтобы приходил к ней реже и больше не думал открыто выражать заботу. Марисса подберет правильные слова и объяснит магу, что только
