оставшейся еще с тех времен, когда помещение служило складом, казались в равной степени проеденными гнилью.
– Отец, вот этот джентльмен.
Человек у тлеющего огня повернулся и, подняв взъерошенную голову, стал похож на хищную птицу.
– Вы Мортимер Лайтвуд, эсквайр, так, что ли, сэр?
– Да, мое имя Мортимер Лайтвуд. То, что вы нашли… оно здесь? – спросил Мортимер, с некоторой робостью поглядывая на койку.
– Нельзя сказать, чтобы здесь, а неподалеку. Я все делаю, как полагается. Я уведомил полицию, полиция его и забрала. Одной минуты не было потеряно, ни с той, ни с другой стороны. Полиция уж и бумагу на этот счет напечатала, вот что там про него говорится.
Взяв со стола бутылку с горящим в ней фитилем, он поднес ее к стене, где висело полицейское объявление с заголовком: «Найдено тело». Оба приятеля читали наклеенное на стену объявление, а Старик тем временем разглядывал их самих, держа светильник в руке.
– Сколько я вижу, на этом несчастном нашли только документы, – сказал Лайтвуд, переводя взгляд с описания найденного тела на того, кто его нашел.
– Одни документы.
Тут девушка встала и вышла за дверь с работой в руках.
– Денег при нем не оказалось, – продолжал Мортимер, – кроме трех пенсов в заднем кармане сюртука.
– Три. Монетки. По пенни, – сказал Старик Хэксем, ставя точки после каждого слова.
– Карманы брюк пустые и вывернуты наизнанку.
Старик Хэксем кивнул:
– Это бывает. Приливом, что ли, выворачивает, не могу вам сказать. Вот и здесь, – он поднес светильник к другому такому же объявлению, – тоже карманы пустые и тоже вывернуты. И у этой тоже. И у того. Читать я не умею, да мне оно и ни к чему, я и так помню всех по порядку. Вот этот был матрос, на руке у него было два якоря, флаг и буквы Г. Т. Ф. Поглядите, так ли?
– Совершенно верно.
– А вот это была молодая женщина в серых башмаках, белье помечено крестом. Поглядите, так ли?
– Совершенно верно.
– Вот у этого была страшная рана над самым глазом. Вот это две сестрички, которые связались вместе платком. Вот это старый пьяница, в ночных туфлях и колпаке, – потом оказалось, что он вызвался нырнуть в воду, если ему наперед выставят четверть пинты рому, и в первый и последний раз в жизни сдержал свое слово. Видите, у меня почти вся комната ими заклеена, а я всех наперечет знаю. На это у меня учености хватит!
Он провел вдоль всего ряда светильником, словно это был символ его просвещенного разума, затем поставил бутылку на стол, зорко вглядываясь в посетителей. У него была одна особенность, свойственная некоторым хищным птицам: когда он хмурил брови, взъерошенный хохол надо лбом топорщился сильнее.
– Неужели вы сами всех нашли? – спросил Юджин.
На что стервятник ответил с расстановкой:
– А
