помаков и марваков в записи С. Верковича у серьёзной аудитории; фантасмагории на темы «Тартарий» и проч. в околоисторическом околотке). И естественно обратить внимание на Центральную Евразию, как ближайший регион к Европейскому полуострову, на который они ссаживались в 4—6 в.н.э.
Но кроме общих посылок: «степная прародина индоевропейцев», генетическое родство по R1a и проч. следует показать/предъявить последовательность сменяющихся культур, их регион, проявляющие уже что-то неповторимо «славянское»: в Индию входили не «славяне», а «арии»; в Средней Азии знали саков и массагетов; на Балканы явились ахейцы и скифы; в Центральной Европе засвидетельствовались кельты, скифы, аланы, гунны. Чтобы забить окончательный гвоздь в гроб теориек о «русских цыганах России», равно творимый подиумом отечественной историографии от Нестора до Б. Рыбакова – и начавшие усомнять Д. Иловайского, А. Соболевского, М. Любавского, В. Седого, Д. Машинского – надо открыть автохтона-русского в этом зыбком зеркале безмолвно исторического.
Некоторые SYMMARY из материала предыдущих частей
Возникшие из обозрений двух предыдущих монотематических сборников работ «Этногенез руси и славян» представления требуют необходимых промежуточных обобщений, которыми обрисовывается и утверждается в достигнутой полноте сам из себя новый конструкт, или настораживает, возникает-двоится что-то иное, уже уходящее от того, что рисовалось в качестве посыла в начале работ.
Итак:
1.Финальным актом оформления славяно-русской этно-культурной общности мной заявляется возникновение широкого круга «славяно» -именковских культур 2—6 в. н.э. в Среднем и Нижнем Поволжье, в современном обозрении от Нижней Камы до Самарской Луки; полагаемой, как распространение Пьяноборской культуры северных европеоидов 2 в. д.н.э. —2 в. н.э., особенно её выразительного Чегандинского варианта, на освобождающиеся территории после разгрома скифов сарматами и ухода последних из Заволжских степей в Причерноморские в 3—2 в. д.н.э., крушения Сарматской Ойкумены под ударами готов во 2 в. н.э., массовый уход степного населения вместе с гуннами в поход на Европу в 4.в. н.э. – по бегству оседлого населения открывший славянской миграции и Центральную Европу.
2.Этот этно-культурный прорыв я привязываю к широкому кругу культур европеоидного населения евразийского севера, бытовавшего на пространстве от Северо-Западной Скандинавии до Оби в 9—2 тыс. д.н.э., как продолжение того населения 22—14 тыс. д.н.э.,что концентрировалось в Волжско-Камско-Обском незамерзающем рефугиуме-убежище в период Валдайского наступления ледового щита; и первым устремилось на всю глубину освобождавшихся от льда просторов Северного полушария 14—9 тыс. д.н.э., особенно в Алерёдский период стремительного таяния Скандинавского ледового щита 11—9 тыс. д.н.э., спровоцированного гигантским извержением кальдеры Лаахер-Зе в Центральной Европе (Германия) около 10900 г. д.н. э. Для данного населения эта миграция была естественным следованием своей освоенной ландшафтно-географической нише, что теперь начала быстро смещаться на север и северо-запад.
