музыкант безмятежно спал, согревшись на заднем сиденье, не выпуская футляра из рук.
Смолев негромко произнес несколько слов по-испански. Пассажир немедленно открыл глаза.
Пока он приходил в себя, Алекс достал из кармана бумажник, вынул две ассигнации по сто евро, потом вырвал из блокнота листок и быстро написал на нем свои имя и номер телефона. Сложил все вместе и протянул испанцу. Тот, увидев деньги, помотал головой и что-то произнес, что именно, водитель не понял, но было ясно, что пассажир отказывался. Тогда Смолев сказал что-то весьма убедительное, постучал пальцем по номеру телефона на записке и почти силой всунул деньги в руку молодому музыканту. Тот, подумав мгновение, сдался, не глядя, сунул деньги во внутренний карман пиджака, благодарно и снова немного виновато улыбнулся своим попутчикам, а затем неловко выбрался из машины, волоча за собой свой груз.
«Тойота» уже отъехала на значительное расстояние, но испанец еще стоял на мокром и блестящем от дождя тротуаре, крепко прижимая к себе свой драгоценный футляр и глядя машине вслед.
Часть первая
Гитара – это маленький оркестр!
У каждой струны свой цвет, свой голос.
Ко дворцу Белосельских-Белозерских все та же «Камри» подвезла и высадила Смолева ровно в половине седьмого вечера. Алекс бросил взгляд на свежевыкрашенный в розовый цвет дворцовый фасад в стиле «нового барокко», с характерными белоснежными фигурами бородатых атлантов и пышных кариатид, и направился к центральному входу.
Войдя внутрь и не найдя своих друзей, он неспешно спустился в небольшой гардероб, где оставил плащ старомодно, но опрятно одетой гардеробщице, выдавшей ему взамен тонкий пластиковый номерок, поправил узел итальянского галстука перед большим настенным зеркалом, одернул манжеты, сверкнувшие платиновыми запонками, и снял пушинку с пиджака. Затем он вернулся в фойе, где остановился в задумчивости перед большой парадной лестницей, ведущей на второй этаж, крутя в руках свой пригласительный билет.
Пять минут еще подожду, подумал он, потом наберу.
– Александр Смолев! – раздался знакомый звучный голос у него за спиной, как только Алекс собрался набрать номер телефона своего бывшего старшины. – Кру-у-у-гом!
– Игорь! Ирина! – обрадовался Смолев, немедленно среагировав и привычно развернувшись через левое плечо на сто восемьдесят градусов.
Так и есть: старый друг Алекса, высокий мужчина атлетического телосложения, и его жена, хрупкая миниатюрная брюнетка, стояли в пяти метрах от Смолева и, улыбаясь, разглядывали его во все глаза.
– Ни черта он не изменился, солнышко, – наконец вынес вердикт Петровский, обращаясь к жене. – Возмужал, конечно, сединой вон обзавелся… Но выправка та же,
