закрыл глаза и попытался представить, каким был его отец, но образ в голове не появлялся, а если б и появился, то был бы, скорее всего, сформирован рассказами матери, нежели настоящими воспоминаниями. А воспоминаний то и не было вовсе. Не помнил Макс его совсем. На этот раз не постесняется и спросит у матери… Непременно спросит…
С этой мыслью Макс уснул…
Глава вторая
Ал’Тан приоткрыл глаза. На глиняном потолке расползлось мокрое пятно, напоминавшее очертания одного из древних материков, о которых он читал в старинных книгах. Очень хотелось ещё чуток поспать, но нужно было вставать. Ал’Тан высунул лапу из-под одеяла. Почувствовав холодок, он не смог оказать сопротивление сильному желанию спрятать лапу обратно в нагретое местечко.
Была глубокая ночь, когда он получил от хозяйки квартиры ключ, еле поднялся по скрипучей лестнице. Не хотелось будить соседей. Открыл дверцу и, толком не осмотревшись, рухнул в кровать без сил.
Ал’Тан прислушался. Где-то в соседней квартире громко бранились. Таких ругательных слов и речевых оборотов прежде ему едва ли доводилось слышать. Шерсть по всему телу Ал’Тана привстала, и кожа стала зудиться.
“Бррр…” – он встряхнулся и почесался.
Поборовшись с собой ещё немного, Ал’Тан резким усилием откинул одеяло и встал с кровати. Он огляделся и принюхался. В комнате пахло сыростью, заплесневелой древесиной и чем-то ещё… похожим на едкий запах разлагавшейся крысы.
Чувствовалось, что запахи эти не были мимолётными, не попали в помещение только что от соседей или через окно; нет, они жили здесь долгие годы, пропитав собой тонкие стены из фанеры. Возможно, где-то действительно лежит дохлая крыса.
Самодельная кровать, скорее напоминавшая тюремное спальное место, стояла в углу. К изголовью кровати приткнулся хиленький столик с табуреткой. На противоположной стене, у самого входа, стоял, скособочившись, грубо сколоченный шкаф для одежды без двери. Вероятно, её выломал кто-то из предыдущих жильцов.
Свет в комнату проникал с улицы через единственное прямоугольное окошко с деревянной рамой, покрытой когда-то давным-давно белой краской, которая вся пожелтела и покрылась трещинками и заусенцами от старости. Окошко прикрывали выгоревшие на солнце и не подходившие к нему по высоте занавески. Шторки оставляли открытой снизу широкую область окна, сквозь которую в комнату проникал солнечный свет и мощным потоком падал вниз, образуя на дощатом полу яркую широкую полосу.
Напротив окна, в центре стены, висел изъеденный молью шерстяной ковёр, который, вроде бы, должен был выполнять функцию декора, с чем он весьма успешно не справлялся.
“Ну и дыра. Вряд ли, я задержусь здесь надолго. Я мог бы быть сейчас совсем в другом месте. Или не быть вовсе… На первое время сойдёт,” – успокоил себя Ал’Тан и подошёл к окну.
Лапы ступили на нагретую солнцем область пола и тепло волной снизу-вверх поползло по телу. Ал’Тан потянулся,
