рыцарские роды северных островов. И до прихода в наши воды церкви мы жили лишь междоусобными войнами и набегами на соседние острова. Ты сам был рыцарем. Ныне подобные войны объявлены разбоем и караются. Подобно многим, я присягнул на верность Церкви Благодати для того лишь, чтобы прокормить семью. Но церковь не уберегла ни Мару, ни нашу дочь. Ты говоришь, она хранит нас от болезней. Почему же умерла Мара и многие другие?
– Лишь Создатель властен над нашими судьбами. Он направляет церковь. Не забывай, именно вмешательство братства остановило оспу и не позволило болезни выкосить все население острова.
Рыцарь пригладил ладонью седые усы и тяжело вздохнул.
– Я давно утратил веру, дружище, – устало произнес он. – У меня нет твоей убежденности в непогрешимости и святости церкви. Наш спор ни к чему не приведет, мы с тобой всегда смотрели на жизнь по-разному. Я пришел к тебе не исповедаться. Скажи, мы по-прежнему друзья?
– Мне горько от того, что ты теряешь веру, брат, – ответил священник. – Но ничто не в состоянии вычеркнуть из памяти долгие годы нашей дружбы, закаленной в жарких сражениях.
Смирд улыбнулся.
– Иного ответа я и не ожидал от тебя, Бернай. Истинный рыцарь всегда остается рыцарем. Я спрашиваю тебя не как священника, а как друга, где моя дочь? Мне сказали, церковь забрала ее.
– Это так, – кивнул брат Бернай. – Но вряд ли я смогу помочь тебе. Я просто не знаю, где сейчас твоя девочка. Увы, я слишком поздно узнал о смерти Мары. Я пытался отыскать девочку, но узнал, что она приняла святой обет и была отправлена на Тан-Карнаон с ответственной миссией.
– Вот как? – удивился рыцарь. – Церковь даже детей использует в своих целях?
– Не богохульствуй! – снова потребовал брат Бернай. – Как бы ни пошатнулась твоя собственная вера, уважай убеждения других. Если же хочешь отыскать дочь, тебе следует искать ее на Тан-Карнаоне. Все, что я могу для тебя сделать, это посодействовать твоему переводу во флот лорда Ольтенара. И да пребудет с тобой Благодать, друг мой.
Ночную темноту за окнами разогнал свет факелов, внутренний двор резиденции правителей Тан-Карнаона огласился пьяными выкриками, среди которых отчетливей всех выделялся молодой звонкий голос. Залаяли сторожевые псы, даже пламя свечи дрогнуло, словно вспугнутое ночными гуляками, на стенах спальни качнулись тени.
– Опять, – процедила женщина сквозь зубы и села на постели.
Лежавший рядом мужчина также приподнялся и заботливо укрыл ее плечи одеялом.
– Ты удручена, госпожа? – спросил он.
– А разве для этого мало поводов? – с горечью отозвалась женщина. – День совершеннолетия нашего повелителя не за горами, а он с каждым днем все больше и больше превращается в животное.
– Я предупреждал, что все будет именно так.
Женщина повернулась к нему и потребовала:
– Лучше скажи, что нам делать? Если
