Загребельного стали ударом под дых, от которого я задохнулся и захрипел. Все что смогла произвести на свет моя глотка, был тяжелый сдавленный стон:
– Что ты сказал?
– Винтовка… автомат… Наши бросили оружие.
Внемля словам Лешего, я опустил взгляд на лежавшую в черной пыли СВД. Сейчас расстаться с оружием, это почти тоже самое, что расстаться с жизнью. Это понимают все, а в особенности кадровый офицер спецназа Константин Соколовский и снайпер Лиза Орлова. Так неужели они просто так расстались со своими стволами?
– Ничего не понимаю, – я растерянно покачал головой.
– Гильзы случайно никто не находил? – взгляд Андрюхи скользнул по поверхности обожженной земли.
– Какие гильзы? – спросил Пашка, который со свойственной юности доверчивостью начинал верить, что его старшая сестра все еще жива.
– Стреляные, – Леший мельком зыркнул на меня.
– Выстрелов мы не слышали, хотя были не так уж и далеко, всего чуть поболее километра, – я понял, куда клонит мой приятель.
– Да, верно… – Загребельный задумчиво кивнул, тем самым отказываясь от своей гипотезы о неравном бое неизвестно с кем, который группа Соколовского бесславно проиграла. – И следов тоже никаких не видно. Только те, что мы оставили. Так что тут другое… Что-то совершенно другое.
От такого рода разговоров, от наших наблюдений и открытий все больше и больше тянуло каким-то уж вовсе неприятным душком. С вертушкой произошло что-то очень странное. Может какая-нибудь неизвестная аномалия типа раскаленных смерчей? Но тогда откуда здесь это странное взрывчатое вещество? Или оно и есть сама аномалия? Тогда где тела? Сгорели? Но краска на обломках Ми-8 по большей части уцелела. Значит о высокой температуре можно забыть. Значит наших друзей живых или мертвых забрало что-то другое. Что-то или кто-то? Кто-то – это был самый неприятный вариант. Понимая, нет, скорее чувствуя это, мы все как один покрепче стиснули автоматы.
Неслись секунды, они складывались в минуты, а мы все стояли молча, прижавшись друг к другу спинами, с опаской глядя по сторонам. Завывал ветер. Он с остервенением рвал на клочья смрадный дым пожарища и уносил его вдаль, прямо к стене серого тумана. От этого казалось, что зло, сделав свое черное дело, уползает обратно к себе в логово. Нас оно почему-то не замечало. Пока не замечало. Но кто знает, как все обернется всего через час или даже через миг.
– Что же нам теперь делать? Где их искать? – в душе мальчишки страх за судьбу сестры пересилил все остальные страхи.
Я не знал что сказать, а потому лишь обнял Пашку за плечи и крепко прижал к себе. Что делать? – извечный вопрос, ответить на который мог лишь тот, кто умел выуживать из пустоты, из ничего хоть какие-то крохи информации.
– Здесь в округе никого нет… на несколько километров никого, – подполковник ФСБ отвернулся от выжженного пепелища, именовавшегося когда-то Медынью, и поглядел на меня. – И нам тут оставаться тоже не рекомендуется.
– А
