взглянул на Графа. – Это в некотором роде объясняет причину того, что он заплатил наличными. Ему, мне кажется, не хотелось затягивать оформление наследства.
– Предусмотрительный человек!
– Насколько мне известно, он занимался архитектурой и строительством.
– Это вам в больнице сказали?
– Кажется, он говорил об этом своему доктору.
Господин Галлер взглянул на букет в руках Лидии.
– Вы хотели оставить цветы здесь, госпожа Шафер?
– Если можно.
– Не хотели бы вы – некоторым людям, правда, это не нравится – взглянуть… на господина Мартинели?
– Да, очень!
– Прекрасно. Подождите несколько минут.
Млачший компаньон фирмы исчез в холле.
– Он ужасно мил, не правда ли? – спросила Лидия.
– А что я вам говорил? Он просто в восторге. Обратите внимание – гроб пока не закрыт, хотя усопшего должны отправить в Тун утренним поездом, а сейчас уже половина десятого.
– Господин Граф, какое глупое предположение. Разве может выйти так, что это не господин Мартинели! Неужели кто-нибудь другой успел бы занять его место? Это невозможно!
– А по дороге из Шпица?
– Но его разоблачили бы на квартире. Ее снимал в конце мая лично господин Мартинели.
– Вы уверены?.. Это я проверю завтра, – решительно произнес Граф. – Но даже если и так, подмена могла быть совершена в авто.
– В каком авто?
– Доктор Троллингер отвез его в больницу на авто.
Совершенно ошеломленная, Лидия проговорила:
– Я никогда не слышала о такой… такой…
– Кажется, мне предстоит встреча с доктором Троллингером.
Вернувшись, молодой Галлер с торжественно-серьезным видом проводил посетителей через маленький внутренний зал к двойным дверям, за которыми находилось нечто вроде часовни.
Посредине мозаичного пола возвышался на катафалке задрапированный гроб.
Возможно, он стоял здесь с утра. Но даже если, как подозревал Граф, его только что вкатили из какого-то помещения поменьше.
Похоронное бюро Галлер ни в чем нельзя было упрекнуть.
Не желая мешать прощанию, молодой Галлер остался у двери. Лидия, сопровождаемая Графем, подошла к гробу и, взглянув на покойника, положила пурпурные петунии на траурный покров еще более яркого пурпурного цвета. Потом отвернулась.
– Бедный господин Мартинели, – прошептала она. – Он выглядит прекрасно. Даже не подумаешь, что его убила болезнь.
Галлер заговорил от двери таким тоном, как будто услышал лестный комплимент:
– Это все лейкемия, госпожа Шафер. До самого конца и не подумаешь, что пациент болен. Следов не видно и после смерти.
Граф помедлил у гроба, вглядываясь в спокойное, приятное,
