Эронимо заговорил со страстью, которая удивила даже его самого.
– Во имя Господа милосердного, он не может идти дальше! Неужели вам не стыдно? Этот человек стар и измучен. Он… Дальше мы не пойдем.
Тяжело дыша и вполне отдавая себе отчет в том, что его могут попросту принять за дурака, Эронимо опустился на землю между стариком и индейцами. Туземцы переглянулись, ничего, впрочем, не предпринимая. Усевшись на тропу, они просидели так несколько минут, переговариваясь друг с другом и иногда кивая на Эронимо. Затем все снова двинулись в путь. Когда Дионисио опять споткнулся и упал, один из индейцев помог ему подняться, а последние несколько миль пути двое туземцев даже поддерживали старика под руки. Однако они не забрали у него корзину. Эронимо, молча молившийся о том, чтобы у него и у его соотечественника хватило сил дойти до деревни, наконец услышал крики играющих детей и, подняв взгляд, увидел окраину селения.
Следующей ночью, после того как одна из индианок принесла им маленькие кукурузные лепешки с мясом, немного фруктов и воду, испанцы вновь остались в хижине одни. Такой ужин после дня напряженного труда показался пленникам слишком уж скудным, однако голод они все же утолили.
Дионисио заснул, даже не успев доесть свою порцию.
– Он сегодня упал, когда мы несли рыбу, – сказал Эронимо, обращаясь к Гонсало. – Дважды – да убережет его Господь.
– Нас ждут тяжелые времена, – сказал в ответ Гонсало со свойственной ему прямотой, – но мы сможем это выдержать.
– Ради чего? – пробормотал Пабло. – Мы уже мертвы.
– Прекрати эту болтовню, – недовольно проворчал Рамиро, сердито уставившись на старого матроса. – О том, что ждет нас в будущем, тебе известно не больше, чем остальным, а потому помалкивай.
Эронимо, повернувшись к товарищам, заговорил тихим, но твердым голосом:
– Если мы сможем терпеливо вынести эту ношу, то выберемся отсюда, чтобы выполнить свое предназначение. Я точно это знаю. – Переведя взгляд на измученного Пабло, священник продолжил, и ему казалось, что говорит он весьма красноречиво: – С благословения Богоматери и Ее Сына Испания расширяет свои владения. Сюда может приплыть Бальбоа. Или кто-нибудь еще. Нам нужно лишь подождать. Эта земля тоже станет частью Новой Испании, и здешние язычники в один прекрасный день обратятся в христианство. Ведь даже сегодня…
Раздраженный неизменным оптимизмом священника Гонсало перебил его:
– Возможно, когда-нибудь это и в самом деле произойдет. Но кто знает, доживем ли мы до этого дня? Лично я держусь из последних сил. Я все еще жив. И хочу оставаться в живых. Это само по себе уже что-то значит… То, что у нас есть.
– Да, это уже немало, – тихо сказал Эронимо. – Я тоже собираюсь сделать все, чтобы остаться в живых и продолжать служить Господу. У этих язычников есть власть лишь над моим телом. Душа принадлежит
