рот, намереваясь вылить на сына все, что у нее вертелось на языке, но тут же закрывала, вспоминая о принцессе. Наконец Марта взяла себя в руки: ― Ты ее отведешь, ― заключила она пугающе спокойным голосом. Спокойным, как спящий вулкан.
– Нет. ― Смолл знал, что скоро произойдет извержение.
– Да!
– Нет.
– Если он не хочет… ― начала Флора. Сердце у нее сотрясало грудную клетку.
– А ну перестань со мной спорить! ― вскричала Марта, но, обернувшись к принцессе, заговорила ласковее: ― Я не вам. Он вас отведет, не волнуйтесь. Я ведь права, Смолл?
– Ну…
– Смолл! ― Глаза Артура смеялись, предвкушая игру, а рот выдавал недовольство.
– Ладно, ― согласился Смолл, ― только давайте тогда уже собираться. Не хочу весь день потратить впустую.
– Я согласна! ― воскликнула Флора, боясь очередных семейных распрей. ― Чем быстрее начнем, тем быстрее я буду дома.
***
Когда со сборами было покончено, Смолл уселся читать. Флора молча наблюдала за тем, как меняется его лицо. Когда герои книги попадали в беду, парень хмурился, но в его глазах загорался интерес. Если же случалась любовная сцена, он всячески старался не показывать никаких эмоций.
Наконец протрубили в рог, оповещающий о восходе солнца.
Смолл тут же вскочил, надел рюкзак, попутно запихнув в него книгу, и побежал по лестнице вниз. Принцесса направилась следом. Марта стояла у открытой двери и махала Артуру. Обернувшись к Флоре, она на мгновение поджала пухлые губы, но тут же заставила себя улыбнуться.
– Вы уж простите моего мужа, у него работа, а после он должен забрать Монти, ― сказала Марта.
– Ничего страшного, ― улыбнулась Флора. ― Если Генри с Мауром придут… ― она запнулась.
– Мы скажем, что вы отправились домой, ― пообещала Марта.
Флора смотрела на эту добрую женщину и едва сдерживала слезы. Она никогда не видела свою мать, та умерла, когда ей было два года, но принцессе казалось, что ее мать должна была быть такой же красивой, ласковой и заботливой, как Марта. Марта приютила ее, накормила, одела, а чем Флора ей отплатит? Уведет с собой ее старшего сына? Давящая боль в груди не давала покоя.
«Ведь она даже не знает, что завтра не увидит Смолла, ― сокрушалась Флора. Она представляла, как спускается туман и представляла, как Марта обеспокоено бегает по дому, как кричит на Артура, как зовет Смолла. ― Не хватит же ей глупости броситься ночью на его поиски. Смолл написал записку, но найдет ли она ее?».
Смолл не мог смотреть на мать, у него щипали глаза. Он думал, что покинуть родной дом будет проще. Собираешь вещи и в путь… дел-то. Но связь с семьей оказалась куда крепче. За годы, что он жил с семьей их сердца ― особенно его и матери ― соединились толстой незримой нитью. И пусть Смолл сейчас был все еще дома, рядом с Мартой, его сердце предчувствовало разлуку, и незримые нити натягивались, причиняя Смоллу боль.
– Смолл,
